Нечисть. Ведун - Tony Sart

Вскоре впереди замаячили верхушки прутов с растянутыми меж ними тряпицами полевых навесов. Послышался людской гомон. По всему видать, как раз к полудню селяне на отдых от полевых работ под пологи попрятались. Обманчиво солнце полуденное, коварно.

Проходя мимо выездной стоянки, я невольно залюбовался. В голубой тени навесов расположилось несколько семейств. Суетились бабы, раскладывая снедь на тряпицах, мельтешила разномастная ребятня, шумным вихрем роясь вокруг телег, агукали в люльках младенчики, увлеченно обсасывая «куклы», набитые хлебом и пропитанные молоком. Отдельным важным сборищем развалились поодаль мужики, лениво перекидываясь редкими фразами да отдыхая от утренних работ. Ждали трапезы. Ржали лошади, окрикивал кого-то невидимого веселый мальчонка, дремал под одной из телег притомившийся старичок. Простая жизнь, нелегкий труд людей.

«Что, ведун, тоже хочешь?» – спросил я себя, сам уже давно зная ответ.

Когда-нибудь… которое так и останется навсегда там, за вечным рассветом «завтра».

Впрочем, мимолетная тоска мигом улетучилась. Не достиг я, видать, еще того зрелого возраста долгой кручины и упущенных возможностей. А потому лишь приветственно помахал полевым постояльцам и двинулся далее. За пологим холмом уже виднелись верхушки угловатых крыш деревни.

Я почти дошел до первых плетней, когда из кустов на меня буквально выпал какой-то парень. Всклокоченный, весь перемазанный в пыли, с травой и сеном в нечесаной копне волос, он походил на пугало. На вид он был младше меня на пару годков, но притом в плечах значительно шире. Да и весьма внушительного вида кулаки давали понять, что незнакомец был из крепких. Чуть не сбитый с ног, я поймал парня за плечи, хотел было сказать пару ласковых, как налетать на добрых людей, но натолкнулся на его взгляд.

И сразу остыл.

Отряхнул бедолагу, улыбнулся мягко. И невольно потупился.

Из серых глаз молодца на меня смотрел туман безумия.

Парень был умалишенным.

Я сразу это понял, потому как порой доводилось мне вглядываться в такие глаза – часто путали люди безумие простое с двоедушием, просили распознать, отвадить дух злой, спасти человека. И каждый раз, не чуя нечисти внутри, а лишь натыкаясь на этот туман во взгляде, я бессильно разводил руками. Не имелось тут власти ведунской.

Дурачок, скорее всего, был не буйным, иначе селяне давно бы прогнали несчастного. Не любит люд подле себя такого, везде подвох да злобу чует. Порой за лишний зуб да кривизну побить могут, везде лихо мерещится.

Парень взирал на меня какое-то время, улыбался, пока не скользнул взглядом по очелью ведуна. Разом нахмурился, серьезным стал, детская непосредственность безумца слетела мигом. На мгновение я даже увидел перед собой взрослого сурового юношу.

Пока тот не заговорил:

– Ты! Ты колдунец! Ты мне и нужен. – Он потянул меня за рукав, увлекая за собой. – Колдунец! Ты помогай. Мне никто не верит, а я говорю: они тут! Кругом! Под землей лазы делают, козни плетут! Хотят землю нашу сгубить, захватить. Нас изживут! Помогай, колдунец!

Невольно поддавшись порыву паренька, я спросил:

– Кто?

– Как кто? – Изумлению юноши, казалось, не было предела. – Змеи! Змеевичи! Полозы поганые, ждут, как ослабеет народ. Так они сразу повылазят да сгубят всех! А мне не верят, колдунец!

Он продолжал тащить меня куда-то к угловому овину, к пустырю. Бормотал часто:

– Полозы! Богатырей-то уж нет. Не осталось! Кроме меня. Я! Я богатырь! – Он гордо ухнул себя кулаком в грудь так, что гулкий удар разнесся по округе. – Змеи клятые, хотят попрать землю русскую! А я богатырь!

Я уже понял, что парень одержим какой-то своей мыслью, а потому теперь размышлял, как бы помягче отвадить безумца. Не в силах помочь, я не хотел и потакать его затеям.

– А они не верят! – продолжал меж тем парень, все сильнее возбуждаясь. – Говорят, мол, дурак! А я богатырь! Только это… Я один остался. Нет больше богатырей! Помогай, колдунец. Мне тятя рассказывал, колдунцы-ведунцы любую беду отвадят! Да? Мы с тобой их мигом, ух! Да?

И не успел я ответить, как безумец выхватил откуда-то из-за спины весьма внушительный нож. Даже, скорее, меч. Только уже изрядно истесавшийся, древний, он был чуть ли не вдвое короче обычного. Что никак не умаляло его опасности.

Аккуратно высвободив рукав и на всякий случай выставив посох перед собой, я отшагнул назад и мягко сказал:

– Так, богатырь, нечего без толку саблей махать. Сначала надо ворога сыскать, а уж потом к сече готовиться. – Я старался говорить медленно, убаюкивающе, чтобы унять взбудораженного парня. – Убери-ка меч, богатырь, да расскажи спокойно, в чем беда…

– Какой ты глупый, колдунец! – с досадой вскрикнул распалившийся окончательно безумец, размахивая в запале обрубком. – Говорю ж, змии! Землю сгубят нашу. Я по селу клич: вставайте, мол, русы супротив змиев. А они смеются…

Он поник и погас так же внезапно, как и загорелся. Будто водой окатили. Упали вдоль тела ручищи, поникла голова. Повис в безвольной руке старый меч. Сейчас он вдруг действительно стал похож на богатыря, оборенного кручиной.

– Не верят! – чуть не всхлипнул он.

Очень жалко мне стало парня, но стоял я в смятении, не зная, чем помочь. Не было тут волшбы злой или козней нечисти.

Я уж было раскрыл рот, чтобы сказать хоть что-то, когда из-за овина вдруг выскочил мальчишка. Годков десяти, не больше. Присвистнул и кинулся к нам.

– У-у-у, Тютеха! – набросился малец на умалишенного. – Ты чего добрым людям светлы головы забиваешь своими змиями? Утащил дядю ведуна невесть куда, заглумил совсем. А мы с ног сбились, ищем. Ярчик прибежал от поля, кричит: ведун идет. Ну, батя нас мигом кликнул искать-привечать дорогого гостя. А его нет. От поля как пропал. А это все ты, лишенец!

Атака мальца была столь яростной и внезапной, что не только парень-здоровяк стоял виноватым истуканом, но и я как-то почувствовал себя неуютно. Меня важные люди ищут, а я тут с дурнем в русы-змеи играю. Пока не сообразил, что, оказывается, действительно ищут. Видать, с того привала в поле как приметили, так шустрика послали в село доложиться.

Значит, у кого-то есть дело.

Нет, гостя ведуна в каждом селении были рады привечать, но чтоб наперед гонца слать… Значит, серьезное что. Впрочем, почти в каждом людском стойбище нет-нет да и найдется работа для нашего брата.

Малец, закончивший отчитывать совсем уничтоженного Тютеху, обратился ко мне, мигом поменяв тон на медово-елейный:

– Гой еси, дяденька ведун. Вас-то мы и ищем! Тятя моя, первый плевальщик в окрестных селениях до