Нечисть. Ведун - Tony Sart

Я призадумался. В словах нечисти был смысл. Вспомнились мне глаза дочек плевальщика, не было в них волшбы дурмана, вспомнился и их румянец, как только речь о реке зашла. Да подумал я на то, что мне по делу ближе, на нечисть. А вдруг все гораздо проще?

– Может, ты и прав, – задумчиво проворчал я. – Только оттого совсем не легче. Даже совсем не легче. Коль твои проделки были б, потолковали бы с тобой, и ладно. А тут… Вот скажу местным, что ватажники пришлые их девок портят, так ринутся селяне с дубьем да кольями поруганную честь отстаивать. А в лагере парни тоже, по всему видать, горячие. И быть крови большой. С другой стороны, коль сказать, что нечисть, то так бабы и будут нечистью прикрываться. И пойдут селяне воду мутить. Как итог, доведут водяного, и тоже мало не покажется.

– Да-а, беда, – пробормотал баламутень.

– И не говори, – вторил я. – Выходит, в сказках у нас тайны волшебные с нечистью невиданной, а наяву полная деревня блудных баб.

Чудище кивнуло, как мне показалось, даже с сочувствием.

Распрощавшись с баламутнем и строго пообещав проверить его рассказ про ватажников, я отправился в обратный путь.

Уже почти стемнело, когда я выбрался из прибрежных зарослей. Ругаясь на чем свет стоит, весь перемазанный грязью и порядком промокший, я добрался наконец до двора плевальщика. Дабы избежать лишних расспросов от хозяина, залег на ночлег в хлеву. Стянув онучи, превратившиеся в сплошную земляную корку, распластался на сене и почти тут же уснул. Сказались и вечерние плутания, и долгая дорога.

С утра же самого я был уже на ногах и провел порядком времени, бродя неподалеку от реки и высматривая, куда и как девицы да бабы ходят по воду. Старался я оставаться незамеченным, а потому бродил у окраинных изб, вел пустые разговоры с ребятней и стариками, болтался по округе. Думал я крепко, коль прав был баламутень, как решить эту проблему. Не к ватажникам же идти. Ведуны, конечно, вес слова имеют, но нет управы на лихих людей. Пока следил я за берегом, пришла вдруг мне одна мысль шальная. Как и люд уберечь, и бесчинства бабьи пресечь.

Приметил я, что нет-нет да и шмыгнет то одна, то другая девка бродом через речку под хихиканье остальных, да и скроется в чаще густой на той стороне. А спустя время возвращается раскрасневшаяся. Так и продолжалось, пока не потянулись девки обратно к селу.

К тому времени присмотрел я одну из девок, что последней из леска возвращалась. К удобству моему, чуть отстала она, белье складывая. Быстрым шагом спустившись с пригорка к берегу, я прямо направился к ней. Завидев ведуна, та насторожилась, набычилась и поспешила было пройти мимо, но я преградил ей путь. Посмотрел в глаза, в упор.

– Здрава будь, красна девица. – В голосе моем не было добродушия, поскольку план мой хитрый требовал уверенности и суровости.

– И тебе добра, ведун, – буркнула она и вновь попыталась меня обойти. Но я тронул ее за руку, не сильно, но настойчиво придержав. Девка недобро воззрилась на меня.

– Не ходи больше к ватажникам на тот берег! – рубанул я наотмашь. Сам не будучи уверенным до конца, решил играть на обманку. Важно тут было показать, что знаю я все и даже больше. – Не ходи сама и другим бабам передай!

На мгновение девица залилась краской, и я понял, что попал в цель. Но уже через миг она фыркнула, неумело сделала вид, что не понимает, о чем я баю, да собралась гордо рвануть вверх по тропке, но я был неумолим:

– Смотри, девка! Коль продолжите блудить, то рано или поздно прознают ваши мужики, и тогда быть большой крови. А мне того не надо, я поставлен мир блюсти. Не потерплю я такого! – Я повысил голос, постарался громыхнуть как можно грознее. – Словом образумливать не буду, не болтун-староста какой. Я делом укороты знаю. Потому говорю: запомни сама и другим передай! Нынче провел я обряд ведунский, словом да узлом крепким наложил завет!

Я шагнул к ней вплотную. Заставил посмотреть мне прямо в глаза.

На мгновение мне показалось, что мир посерел. Облетели краски, потрескалось сухой корой небо, душно и тускло стало вокруг. А внутри меня где-то вспыхнула шальная удаль. Но то лишь на миг. Пропало, сгинуло.

– Коль будете и дальше ходить за реку – окривеете все одна за одной! Запомни, девка, я не людям служу, я за покой. И средства у меня могут быть любые, коль вам, дурехам, слова не впрок! Уясни!

Если и испугалась девица, то виду не подала. Да, крепко ей по душе ватажники были. Хмыкнула, отстранилась было и собралась идти себе, как вдруг заметила, что с холма к нам несется мальчишка.

Уже хорошо знакомый мне малец.

Кричит что-то, не разобрать.

Подбежал к нам, запыхался весь, горит, но силится вытолкнуть слова:

– Дядька ведун, дядька ведун! Скорее! Старшая сестрица моя, Верейка, захворала! Падучая случилась, пол-лица перекосило от припадка! За тобой тятя послал, подсоби, а!

Я слушал мальца, а сам смотрел на бледнеющую будто полотно девицу. Все, видать, поняла и теперь таращилась на меня глазами, полными неподдельного ужаса.

Коротко кивнув ей, вот так, мол, я поспешил за мальчонкой.

У той самой Верейки действительно случилась падучая, но, деды миловали, все обошлось, отпоили, отходили девку. Пока я помогал плевальщику, все не мог надивиться, как же так удачно совпало, что этот приступ пришелся ровно впору моему лукавству. Кстати было поверить в большую удачу. Конечно же, никаких тайных обрядов у ведунов не имелось, дабы наложить укорот такой. Нет у нас таких сил, да и права вред чинить. Но припугнуть местных баб – самый простой способ разрешить дело. И действительно, все те дни, что я еще оставался в селении, девки к реке теперь ходили лишь по делу, да и то торопясь и озираясь с испугом на страшный им теперь другой берег. Плевальщику же я сообщил, что проказил то баламутень (притом почти не слукавил), но все разрешилось безвинно и впредь будет спокойно.

Спустя пару дней я уже покидал село. Впереди меня ждала дальняя дорога.

Нет, ну все же как удачно сложилось с Верейкой.

Лихо.

Лихо

Дети, тихо: рядом лихо.

Чет и