Сад искусителя - Робин Штенье

козла здесь встретить!.. А ведь после той поездки все записи с камер видеонаблюдения отсмотрел, каждого мужика проверил, с которым ты, так или иначе, в толкучке у лифта пересеклась, и обрадовался, когда ничего не нашел… Стоило шире круг поиска тогда задать!..

Провидение молчало — Адам говорил правду, не пытаясь оправдаться, как тогда в библиотеке.

— Это я дура, — призналась она. — Надо было сразу правду рассказать. Побоялась, что ты с ним не справишься…

Он долго молчал, не выпуская ее руки, потом пожал плечами, расписываясь в собственном непонимании насчет шансов подобной стычки.

— В прошлый раз… не вышло… Не в том смысле, что слабее, нет. Сильнее. Просто… Я не смог. Наверное, и не хотел, раз не смог. Зато Люцифер очень даже!..

Оставшийся путь до особняка они провели в молчании, но не разжимая ладоней. Только когда автопилот припарковался, Адам убрал свою и первым выбрался наружу. Ева несколько минут сидела, пришибленная к месту недавними откровениями, потом все-таки вылезла и на негнущихся ногах пошла к лифту.

— Подожди меня, — нагнал оклик, когда механизм загудел, открывая двери.

Ева обернулась и увидела бегущего к ней мальчишку с подарочным бумажным пакетом в руках.

— Вот, — протянул он и попытался улыбнуться.

Она шагнула ближе и крепко его обняла. Нет, не в благодарность за заботу или непрошенный подарок. И даже не из жалости. Просто вид у него был такой, что его следовало обнять, почувствовав, как на спине смыкается ставшее привычным кольцо чужих рук.

*Песня «Ангелы или Демоны» Александра Туркевича, написанная к его роману «В тени».

** E=mc2 — формула, выражающая эквивалентность массы и энергии.

Глава 14. Тогда. Слово за слово

По выходу из портала назвавшийся Змеем, игнорируя тропинки и ограды, пошел по одному ему известному маршруту. И сколько бы его ни окликали, не останавливался, пока не дошел до покоящегося в магическом коконе места, где были обнаружены тела Адама и Евы. После того как кокон выпили в одно касание, Михаэль порадовался, что не стал препятствовать бывшему пленнику Матери. Поначалу ждал подобного от Люцифера, но брат с некоторым разочарованием смотрел вслед нанятому им мужчине, не торопясь того догонять, а потом обрадовался, стоило Змею проявить силу. Чему радовался — непонятно, думал, наверное, как заполучит эту мощь в свое распоряжение, раз уж с Адамом не вышло. Ладно, пусть. Сам Михаэль будет решать проблемы по мере их поступления, выпитый кокон пока таковым не являлся.

Змей, припав на одно колено, положил ладонь ровно на то место, где лежало надкушенное с двух сторон яблоко. Прикрыл глаза. Так и сидел, не произнеся ни единого слова, словно по ту сторону была не бездна смерти, в которую Михаэль чуть не ухнул, а обычное пространство, банальное в своей обыденности. У этого даже испарина на лбу не выступила, не говоря про вихри магических эманаций вокруг тела или черноты, проступившей на коже руки от соприкосновения с неведомым. Нет. Ничего. Словно там только земля и трава в ней выросшая. Аж захотелось подойти проверить. Но стоило сделать шаг, как Змей поднялся и обернулся к ним с Люцифером.

— Нашел? — спросил брат и разочарованно фыркнул, когда бывший пленник покачал головой.

— Не нашел, — голосом повторил Змей. — След взял. Мальчика.

— А девчонка?

И снова покачивание головой, в этот раз больше задумчивое, чем отрицающее.

— Девочку так просто не вытащить… Там слово за слово зацепилось.

Чего? Какое еще слово? За что оно там зацепилось? Михаэль обернулся к брату, но тот выглядел таким же удивленным. Жаль, объяснять ничего не торопились — торопились требовать.

— Я заберу тела, — объявил Змей и пошел обратно к порталу.

И им двоим ничего не оставалось, кроме как пойти следом. Так они сохраняли причастность к происходящему, иллюзию контроля, ведь магический кокон был не сам по себе — его поддерживали гвардейцы. Да и в целом Эдемский сад до сих пор кишел ими, будто убийца Адама и Евы вернется на место преступления, как самый обычный преступник.

Зачем бывший пленник спешил вернуться в тюрьму понятнее не стало, даже когда они его настигли по ту сторону сияющей арки. Мужчина стоял посреди зала и беззвучно шевелил губами, но всякий раз что-нибудь непременно отзывалось на его зов. Зарастали трещины, не оставляя после себя даже шва. Камни поднимались вверх, восстанавливая собой разрушенный купол. Листья меняли свой цвет по градиенту из охряного в темно-зеленый, возвращались в крону, крепились к веткам. Разбросанные по углам ржавые останки роботов оживали, собирались в андроидов, спешили в центр, где, припав на одно колено, благоговейно шептали:

— Господин.

— Господин Эль1.

— Господи…

— Приказывайте, господин Эль.

— Приказывайте.

— Приказывай, господи…

Приказа не было вплоть до того момента, пока все здание не засияло чистотой и новизной обновления. Только тогда мужчина повернулся к железной пастве и объявил:

— Подготовьте капсулы для сохранения тел, лишившихся души.

«Мертвых, — мысленно поправил его Михаэль. — Мертвых тел. Когда душа отлетает, с телом уже все, тело мертво».

— Что насчет детских? — деловито уточнил крайний левый робот.

— Припозднились мы с детскими, — бывший пленник вздохнул. — Готовьте взрослые.

— Предпочтения по эпохам или мирам?

— Давайте пока средний срез по цийонской ветке, потом сделаю перенос и скажу точнее. Пока надо кое с чем разобраться.

— Вот именно! — заявил некто, и Михаэль не сразу узнал свой голос. — Много с чем надо разобраться! Например, с чего ты решил, будто волен делать все, что заблагорассудится? И это твое заявление, что заберешь тела. Ты в лучшем случае их увидишь, и то я склоняюсь к мысли, что обойдешься отчетами. Хотя по-хорошему тебя надо обратно посадить на теневую цепь к давешнему дереву. Зачем нам непослушный сыщик?..

Он недоговорил «вроде тебя», когда Змей в одно мгновение очутился рядом, и тело перестало повиноваться Михаэлю, замерев в ожидании, словно он один из местных андроидов.

Люцифер среагировал быстро, достав огненный меч. Но рука бывшего пленника легла на лезвие и погасило пламя. Брат тоже лишился возможности двигаться.

— Мальчики, — растягивая слова вслед за улыбкой, усмехнулся Змей, — давайте-ка переиграем эту сцену в вашу пользу, а то вы чего-то приуныли.