Ли Ховард и призраки поместья Симмонсов — Пирсов - Шон М. Уорнер

С каждой секундой ее беспокойство от предвкушения росло, расцветая, как дурно пахнущая трава, и пробуждая в ней тошноту. Неистовый стук сердца напомнил ей, какой ужас она испытала, будучи уверена, что упадет со стены особняка. Какие бы чувства в ней ни вызвал поступок Боди, он все-таки ее спас. Скрепя сердце, она пожалела, что не взяла с собой его дневник. Тогда с ней была бы хоть малая его часть и ей не было бы так одиноко.

Когда она услышала далекий гудок приближающегося поезда, ночь была еще в самом разгаре. Хоть за весь вечер она не увидела вокруг ни души, она все равно проверила, заблокирован ли мотоцикл, и, выйдя из своего укрытия, отправилась в темноту. Быстро добежав до путей, она прислонилась к стене стоящего рядом социального дома[6], не обращая внимания на сидевших там мужчин: те пили вино и пиво и точно так же не обращали внимания на нее.

Поезд въехал на последний перекресток и вышел на финишную прямую к грузовому двору. Дребезжание стрелок на переезде действовало Ли на нервы. Из-под проезжающих мимо вагонов вырывались пыль, пар и ветер, а смертоносные колеса лязгали по рельсовым швам. Логика подсказывала ей, что поезд сейчас должен двигаться примерно на скорости тридцать километров в час, но казалось, что несется он на всех ста тридцати.

В свете уличных фонарей на перекрестке она заметила низкий плоский пустой вагон. Ли поняла: вот ее цель, и собрала внутри себя всю решительность. Добежав на цыпочках по траве к путям, она остановилась на гравии рядом с рельсами. Мимо свистели вагоны. Земля под кроссовками дрожала. Вагон-платформа уже приближался. К тому времени, как его передний край поравнялся с ее плечом, она уже неслась со всех ног, однако вагон все равно ее опережал. Догоняя вагон изо всех сил, она подбежала как можно ближе к его бортику. Громыхающие стальные колеса теперь находились от нее меньше чем в полуметре. Если бы она свалилась под них, ее бы разрезало на кусочки.

Впереди, с краю от рельсов, уже маячил предупредительный светофор. Когда она приходила сюда вечером, она думала, что окажется на поезде гораздо раньше, чем тот зайдет в зону камер и фонарей. Ноги у нее горели, она начала спотыкаться. Как тогда с плющом, она знала, что нужно сделать, но страх не давал ей решиться.

Издав крик, который все равно был поглощен грохотом поезда, она оттолкнулась от земли дальней от вагона ногой. Врезавшись бедром в железный угол платформы, она почувствовала, как по всему ее телу прокатилась боль. Пытаясь найти ногами хоть какую-нибудь опору, она в паническом страхе держалась за бортик изо всех сил. Подтянув пятки к бедрам, она попыталась отвести ноги как можно дальше от зазора между поездом и землей. Дно вагона было выстлано грубыми деревянными досками. Заталкивая себя наверх, она вцепилась в них, и под ногти, в пальцы и ладони ей впились огромные занозы.

Руки невыносимо болели, из пальцев шла кровь, но она последним усилием подтянулась и, как только ее ноги оказались на платформе, в панике прокатилась к центру вагона. Ее сердце, казалось, вот-вот пробьет грудную клетку. Как бы часто она ни глотала воздух, ее не покидало ощущение, что она задыхается.

— Шевелись! Нельзя оставаться у всех на виду, — велела она себе.

С трудом поднявшись на ноги, Ли снова упала: шатающийся вагон снова ее опрокинул. Но вместо того, чтобы попытаться встать еще раз, она проползла на четвереньках к концу вагона — туда, где платформа приподнималась, чтобы поместились колеса. На этот подъем вела маленькая металлическая лесенка. За неимением лучшего укрытия она забилась в уголок рядом с ней, молясь, чтобы охранники у ворот не слишком всматривались в поезд.

Слегка выглянув из-за лестницы, она проследила, как ее вагон приближается к забору, равняется с ним и оставляет его позади. Поезд промчался мимо охранника, но тот стоял слишком далеко и прикрывал глаза ладонью: из-под огромных стальных колес вихрем вылетали пыль и щепки. Проехав его, Ли, как младенец, вернулась ползком к краю платформы. Она не знала, где остановится поезд, но уж точно не хотела оставаться на нем, когда это произойдет.

Забираться на вагон было страшно до ужаса. А прыгать с него — хоть она и знала, что приземление неизбежно будет жестким — пугало ее в несравнимо меньшей степени. Присев на корточки, она свернулась в маленький шарик. Прыгнув скорее вперед, чем вверх, она рухнула на бетон с глухим стуком и, потеряв контроль, прокатилась несколько метров. Когда она остановилась, каждая мышца и косточка в ее теле ныла от боли, но позволить себе тратить время на осмотр ссадин и синяков она не могла.

Вскочив на ноги, Ли бегом устремилась в укрытие, к двум металлическим грузовым контейнерам. Протиснувшись в щель между ними, она рухнула на землю. Тяжело дыша, она чувствовала, как сотрясается ее тело. Мысли отказывались собираться в кучу. Верх над ними взяло физическое и эмоциональное изнеможение. Пыхтя, как выбившаяся из сил собака, Ли стала думать о следующем пункте своего несуществующего плана — найти Данте Джонса.

Держась узких проходов между контейнерами, она пробралась поглубже во двор. Все это время она шептала себе: «Думай! Думай! Думай!»

Забравшись в очередной тесный зазор между контейнерами, она сделала глубокий вдох и опустилась на бетонное покрытие.

— Так, — сказала она себе вслух. — Этот поезд разгружают и загружают каждую ночь. Данте работает в ночную смену. Вероятно, какую-то часть времени он работает с поездом.

Ли выглянула из-за контейнера. Поезд остановился и встал в дальнем конце двора, а вокруг него начали занимать свои места подъемные краны, готовясь погружать и разгружать контейнеры с грузом. Рядом сновали рабочие с фонариками, подсвечивая поезд, давая указания и подавая сигналы. Ли это напомнило то, как в аэропорту наземный персонал сопровождает самолеты к выходам на посадку. Передвигаясь по темным проходам, углам и закоулкам, Ли подобралась поближе к рабочим.

Чем меньше метров оставалось до поезда, тем ярче становился свет и громче шум, сбивавшие Ли с толку. Краны гремели и грохотали. Огромные прожекторы сопровождали их, вращаясь во всех направлениях. Люди внизу кричали, чтобы их было слышно сквозь шум. Некоторые из них переговаривались по рации с операторами кранов, невнятные ответы которых доносились из динамиков на фоне помех.

Сердце Ли упало в пятки, когда она услышала, как блондинка в небесно-голубого цвета каске крикнула:

— Эй, Данте! Во сколько ты хочешь перерыв?

Рискнув, Ли высунула голову из укрытия и приготовилась