Академия преемников. Кощеев не убивать! - Александра Логинова

— Здравствуй, моя драгоценная, самая прекрасная принцесса…

— Брат, хватит, — Золотой Волос капризно топнула каблучком. — Кого ты опять притащил в наш дом? Очередную малолетнюю ведьмочку?

Мужчины дружно подавились воздухом. Башкир бросил на меня любопытный взгляд, пожав шурину руку. Н-да, разбалованные нынче царевны, не боятся помелом по спине отхватить.

— Как ты можешь, золотце. Присмотрись, сама Яга пожаловала в наш дом.

Ее высочество смерила меня подозрительным взглядом, нехотя признав жрицу яви в малолетней ведьмочке. Сенька сокрушенно покачал головой, формально представив нас друг другу, — знал избалованный характер сестры. Церемониал от гостьи не требовался, молодые супруги нейтрально справились о делах Жизни и вернулись к инвентаризации.

Боковой коридор вел крутым зигзагом между залами-пещерами, расширенными Словом гор. Вуир на ходу болтал, мельком проводя экскурсию по жилым помещениям. Личные покои царевича располагались на третьем подземном этаже, их мы прошмыгнули незаметно. По словам Сеньки, из достопримечательностей в его спальне только телефонные номера красавиц с семи континентов. Тронный зал он обфырчал, назвав полной безвкусицей, — не из-за кричащей роскоши, а скучной политики.

— Хочешь комнату рядом с инкубатором?

— Козырная?

— Еще как. Теплая, полно слуг, чистейшая вода в купели и молочная кухня рядом.

В указанные покои скользнули две кобры, чтобы показать змеиное гостеприимство с лучшей стороны. Взяв меня за руку, Сенька пошел прямиком в сердце каждого ящера — сокровищницу, бережно охраняемую призрачными драконами. Каменные стены дышали серьезными чарами, внушающими трепет и обдающими ознобом. Древнее колдовство струилось по стенам, отделанным мрамором и драгоценным деревом.

Царевич сверился с внутренним чутьем, уверенно прокладывая дорожку к большому шкафу со старинными фолиантами. Вынув тяжелую книгу без обложки, он с размаху уложил ее на пюпитр, сдув толстый слой пыли и бережно протерев обложку рукавом.

— Что это? — я провела пальцами по черному талмуду. Пергаментные страницы хрупко шелестели, осыпаясь вечностью.

— Настоящая книга Сойга.

Вязь латиницы и арабского грубо обрывалась на середине абзаца, чтобы продолжиться на кельтском и снова вернуться к латинице. Древний труд о человеческом колдовстве считали байкой, мечтой о потерянном наследии, утраченной надеждой познать ведовство. Навьи цари считали, что владеют книгой, но она здесь, в сокровищнице Полозов.

— Что же тогда украли у Кощеев?

— Не знаю. Или подделку, или кражи не было вовсе. Я осмотрел зал с артефактами, там множество настоящих кладов, способных свести с ума даже высших. Старый меч и фальшивая книжка не представляют особой ценности.

Или их похитили с конкретной целью, для которой нужны именно эти артефакты. Не доверять Сеньке причин нет, если он сказал, что передо мной оригинал, так и есть. Мог ли Константин ввести нас в заблуждение? Маловероятно, за ложь я наказываю жестоко. Нас легко впустили и запросто выпустили, следовательно, у Кощеев нет скрытых мотивов присутствия преемников в подземном царстве.

— Для нас?

— Для славянских земель, — уточнил царевич. — Европейские высшие, пожалуй, заплатили бы кругленькую сумму за возвращение этих артефактов домой.

Для ворожбы среди нави потребуется пройти обряд очищения души и тела, способный защитить жрицу Жизни. Особые отвары из мелиссы, дуба, солодки и зверобоя очистят организм изнутри, ванная с цветами василька и календулы — снаружи. Выделенные чешуйчатые служанки услужливо скользили вдоль бортиков купели, сыпля травы строго по рецепту. Две кобры и одна юная анаконда старались впечатлить гостью, подготовив отвары буквально за час. С легким стоном погрузившись в воду, я воззвала к богам.

— О изначальные, вечные, истинные. Ни живые, ни мертвые, единственно верные. У вашей смиренной рабыни нет права просить, а потому покорно молю: озарите своей мудростью правильный след. Моя кровь для вашей жажды, моя плоть для вашего голода, моя честь для вашей потехи. Терзайте меня, но храните людей. Ибо нет иной веры, кроме человеческой.

Быть жрицей — значит быть жертвой, живущей ради служения. Жрецам полагается дань от рода человеческого за заступничество перед богами, и Кощеи ее берут золотом и властью над смертью. Мы — только властью над жизнью, в том наш путь.

Зеленоватая вода ласкает тело, погружая его в приятную негу. Смрад, забивший легкие, постепенно исчезает под свежим ароматом мелиссы, засушенной настолько умело, будто еще вчера ее сорвали на лугу. Уверена, сейчас царевич-полоз аналогично смывает с себя липкий слой мертвой энергии, запивая горечь смерти крепким чаем. В этом мы солидарны: обоих тошнит от черного мора.

Змеиный дом предоставил новые подарки, оставив в гостевых покоях изумрудное вечернее платье, комплект золотых украшений и чешуйчатый сет из туфель, перчаток и сумочки, переливающихся всеми оттенками зеленого.

— Цес-с-саревич велел передать, коли ус-с-станете жевать траву, милос-с-сти просим к царскому с-столу.

Служанки водрузили на стол поднос с жидкой кашей на воде, корешками, пареной репой и сытой — слабым медовым раствором. Крутанувшись на месте, кобра исчезла в желтой вспышке, поднявшись с пола девушкой.

— Позвольте сметать косу.

— Действуй, — я промокнула полотенцем тщательно вымытые волосы, берясь за ложку.

«Выйду из дома помолясь, у дверей перекрестясь. Из дверей в ворота, из ворот — в чисто поле. Во поле велик-камень лежит, на нем чаша стоит…». Сочтя пресную кашу достаточно благословленной, я мельком пригляделась к служанке. Девица среднего роста, с блеклым лицом кирпичом, отвернись — тут же забудешь, и русой тонкой косичкой. Даже имени не было — девка, и все.

— На кой мне имя? — она слабо удивилась, вдевая в мои волосы драгоценную нить и цветы. — Кличьте, когда потребно, я всегда рядом.

По устаревшим правилам, до самого рассвета колдунья обязана носить грубое домотканое платье, а лучше — рубище, будучи босой и простоволосой. Хорошо бы «родить дитятко» — сымитировать родовые муки, достав из-под подола соломенную куколку, и уложить ее в гробик, похоронив у проточной воды. Так Мара будет довольна, получив в свои объятия жертву от ведьмы, и позволит той колдовать в своих владениях. Человеческие колдуньи проводят ритуалы, чтобы беспрепятственно ворожить на кладбищах, а мне и коротенького обряда достаточно.

— Постели на полу, под простыню клади полынь и багульник.

— Как можно? — в бесцветном голосе служанки проскользнула оторопь. — В царских палатах да спать на полу?

— Делай, как велено. В изголовье положи свечной огарок, головешки из печи и чашку с дождевой водой. Найдешь воду?

Выйдя из своих покоев, я отправилась навстречу другу. Вуир мерил шагами крошечный балкон, дающий обзор на ковер из яшмы, — высоты и просторов под землей нет. Даже ночью в собственном дворце Сенька остался в белоснежной рубашке, закатав рукава до локтей и обнажив предплечья, покрытые золотой чешуей. Лицо друга