Академия Дарклэнд. Клетка - Анна Сергеевна Одувалова

но в голове только туман. Не могу даже потребовать объяснений, я заперт на этом проклятом острове. Её мать сдержала своё обещание: я получу свободу, но только через месяц, когда уладятся все формальности.

— Ну что? Всё закончилось? — раздаётся голос за спиной. Дебора подходит бесшумно и кладёт подбородок мне на плечо. Она достаточно высокая для такого жеста. Мысль о том, что у Даны бы это не получилось, неприятно колет внутри.

— Вот почему вы так делаете? — спрашиваю резко не оборачиваясь.

— Мы? — удивляется она, от неожиданности даже обходит меня, чтобы посмотреть в глаза.

— Девушки. Она уехала, даже не сказав «пока».

— А ты, можно подумать, ждал? — хмыкает Дебора с ехидством.

Оборачиваюсь к ней, злость закипает внутри:

— Можно подумать, ждал!

Сейчас Дебора снова похожа на себя прежнюю: волосы, как львиная грива, только белоснежные, яркий макияж, вызывающая одежда. Когда-то мне это нравилось, сейчас же оставляет совершенно равнодушным.

— То есть… — Она хмурится. — Вы не ненавидите друг друга?

— Я думал, мы встречаемся, — отвечаю с горечью.

— Упс… — выдаёт она и предусмотрительно отступает на шаг. — Кажется, я немного накосячила, — признаётся девушка и по-дружески хлопает меня по плечу. — Но я уверена, ты всё исправишь. Через месяц…

— Дебора! — рычу я, но она уже разворачивается и убегает. — Что ты сделала?

Вместо ответа она, заливаясь задорным хохотом, кричит:

— И всё же нет! Мы с тобой ни капли непохожи!

Её слова повисают в воздухе, а я остаюсь стоять на причале, глядя вслед уходящему парому, чувствуя, как внутри растёт тревога и непонимание.

Дана

Первые три дня после возвращения домой тянутся бесконечно медленно и мучительно. Каждая минута словно пропитана чувством вины и сожаления. Я постоянно прокручиваю в голове события последних месяцев, пытаясь понять, где допустила ошибку.

Мама, чувствуя себя виноватой, пытается загладить свою вину подарками и долгими откровенными разговорами. Она приносит мои любимые сладости, устраивает уютные вечера за чашкой чая и, наконец-то, раскрывает все карты.

Она действительно заплатила Джасперу, чтобы он не позволял Давиду приближаться ко мне. Мой первый побег он сорвал именно по её просьбе. Но что было потом… чувства, возникшие между нами, об этом мама точно не просила. И я сомневаюсь.

Если бы Джаспера интересовала только свобода, стал бы он рисковать своей жизнью ради меня? Ведь мёртвым свобода не нужна. Эти мысли не дают мне покоя, заставляя сомневаться в правдивости слов Деборы.

Но узнать я ничего не могу, между мной и Дарклендом слишком большая пропасть.

Через неделю происходит нечто неожиданное. В дверь раздаётся звонок, и на пороге появляется Лестрат. Его появление вызывает во мне бурю эмоций. Я с жадностью внимаю каждому слову магстража, когда он начинает рассказывать завершение истории смерти Энси.

— Она действительно была влюблена в учителя рисования, и у них был роман, — начинает он, глядя куда-то вдаль, словно видя перед собой те события. — Её родители что-то заподозрили и хотели увезти её, но Энси не желала уезжать. Она была готова на всё ради своей любви. Чтобы подтолкнуть Валериана к решительным действиям, она соврала, что беременна. Но вместо ожидаемого предложения руки и сердца Валериан испугался. Отец Энси — генерал, о суровом нраве которого ходят легенды. Поэтому любовник решил вопрос радикально, толкнул Энси с маяка.

— А изуродованное лицо и Дебора? — перебиваю я, не в силах сдержать любопытство.

— Здесь всё просто, — продолжает Лестрат, устраиваясь поудобнее. — Дебора заплатила Энси. Девушки договорились, что Дебора уедет вместо неё. Энси планировала использовать это время для венчания с Валерианом. Она была готова убеждать его столько, сколько потребуется. Энси знала, что у неё есть несколько дней, пока не хватятся родители.

Когда Валериан спросил про отъезд, Энси рассказала про Дебору. У преподавателя тут же созрел план. Девушки уже обменялись одеждой и сделали похожие причёски. Осталось только подманить ворона, который постоянно крутился возле академии. План был практически безупречным. Но всё раскрылось. Не без твоей помощи.

Его слова повисают в воздухе тяжёлым грузом правды. Я молча перевариваю услышанное, понимая, как мало мы иногда знаем о том, что происходит вокруг нас, и как далеко могут завести людей их желания и страхи.

Эпилог

В Монарко я ехать категорически не хочу. Мысль о роскошном отдыхе, о белом песке и лазурной воде, кажется, мне сейчас особенно жестокой, настоящим издевательством. У меня внутри все сжалось в тугой, болезненный узел, а здесь — солнце, море и веселье. Но мама… Мама умеет быть настолько неумолимой и упрямой. Она просто ставит меня перед фактом, ее решимость тверда как гранит, а воля — словно настоящий таран, сметающий любое сопротивление на своем пути. И вот, почти без моего участия, словно меня просто перевезли как багаж, мы уже стоим на террасе личной виллы. Прямо за калиткой низкой каменной ограды начинается узкая тропинка, ведущая вниз, к частному пляжу и собственному выходу к морю.

Я стою на краю террасы, пальцы судорожно сжимают прохладные кованые перила. Вокруг меня раскинулся невероятно ухоженный, пышный розовый сад. Кусты усыпаны бархатистыми цветами всех оттенков розового, от бледного до почти красного; их сладковатый, густой аромат смешивается с соленым запахом океана. Нежный морской бриз, такой ласковый и теплый, обдувает лицо, шевелит непослушные пряди волос, ласкает кожу. Но вместо приятной прохлады я чувствую лишь легкое, назойливое щекотание. Далеко на горизонте, там, где бирюзовая вода сливается с небом, виднеются крошечные загорелые фигуры магсерферов. Они взмывают на гребнях волн, их доски сверкают на солнце, а сами они на миг зависают в воздухе, легкие и невесомые, прежде чем снова скользнуть по воде. За ними наблюдать действительно приятно. Их грация в воздухе завораживает, движения плавные и уверенные, полные свободы, которой так не хватает мне сейчас. Я задерживаю взгляд на них, пытаясь хоть на секунду отвлечься от тяжести в груди, от ощущения, что я заперта в этой золотой клетке из мрамора и роз, где даже воздух кажется чужим.

Особенно привлекает внимание один магсерфер — светловолосый парень, чья рука до локтя заключена в легкий, блестящий на солнце экзоскелет. Он ловко управляет доской, его движения сильные и точные. Прошлой Дане, той, что была до… всего этого, он определенно понравился бы. Наверняка заставил бы сердце биться чаще. Но у меня сейчас в голове прочно засел совсем другой образ: темные волосы, знакомый взгляд, улыбка, которая теперь кажется такой двусмысленной. Этот образ не хочет уходить, он навязчиво всплывает поверх лазурной воды и сверкающего экзоскелета, заслоняя все.

Пока я пытаюсь отогнать навязчивую тень, светловолосый