Отец. Возродить братство - Евгений Колдаев

воды свалена гора ржавых лат. Круп коня, пожираемый трупными червями взгроможден на огромные корни дерева. К крючковатому, искривленному, танцующему стволу прибит человек. Копье с банером пронзило его доспех. Забрало закрыто. Лица не видать. Но судя по гербовой котте это пропавший пару месяцев назад старший сын местного барона.

Рядом с этим импровизированным алтарем навалены еще тела. Все копье благородного господина здесь. Все пали. Никто не выжил.

Смех продолжает бить в уши. От увиденного люди звереют. Оружие обнажено. арбалеты пускают с ложементов болты. Ведьма щелкает пальцами.

- Выйди на! - Крик жреца замирает, сбивается, превращается в хрип.

Колдунья начинает напевать что-то невнятное. Голова идет кругом. Звук сводит с ума. К песне тут же добавляется лязг железа. Крики раненных и умирающих. Гневные вопли. Начался бой, не на жизнь, а на смерть.

Мгновения идут. Молодой парень озирается вокруг, в надежде понять, что происходит. В глазах его страх. Нет, самый настоящий ужас, давящий, угнетающий, не дающий возможности действовать. Кровь заливает все вокруг. Окружающая зелень окрасилась багровым. Оторванные головы, отрубленные конечности, внутренности на ветвях деревьев и валяющиеся тела. Под ногами хлюпает алая грязь. Крики, стоны, лязг оружия и слова. Этот пробирающий до невероятных глубин души напев:

– Рыцарь храбрый, рыцарь славный, спаси деву ото зла. Рыцарь сильный, сердцу милый, не жалей врага.

Фразы стучат в голове, взрываются в сердце, затуманивают взор.

Люди, которые только что были единым отрядом, кромсают друг друга, режут, рубят, пронзают, убивают всеми возможными способами. Они впали в безумие. Она свела их всех с ума проклятым колдовством. Несколько бойцов подле жреца еще сохраняют последние остатки рассудка. Озираются. Но глаза их слепы.

Колдунья с нечеловеческой прытью в два прыжка оказывается рядом с ними. Когти полосуют одного по горлу. Фонтан крови, хрип. Тело падает в жижу. Уход от медленного, неловкого удара мечом. Еще один удар наотмашь, отрывающий голову еще одному бойцу. Удар в живот третьего. Жрец хрипит, не может произнести ни слова. Она стоит над ним, смеется.

Все кончено. Сильный удар ступней ломает ему грудную клетку.

Остался только один. Кто?

Юноша лет четырнадцати. Застыл посреди всей этой бойни. Наблюдатель или участник? Смотрящий на все это и чувствующий, как испарина выступает на спине. Как во рту появляется привкус крови. Еще бы с такой силой прикусить щеку. Его трясет. Но, что-то идет не так. Чары действуют иначе.

– Молодой, вкусный. Подойди. Иди сюда.

Ведьма стоит в десятке шагов, улыбается, смотрит в глаза, а он не в силах отвести взгляда. Завороженный, но еще живой и не лишившийся разума. Платье ее, местами разодранное, покрыл багрянец. В руках зажата чья-то оторванная, истекающая кровью, нога. Человеческая. Минуту назад принадлежавшая одному из его спутников.

Сверкнул оскал белоснежных зубов. Пасть вновь раскрылась. Невероятным, нечеловеческим движением здоровенный кусок плоти отправился туда. Испачканную одежду оросили новые алые капли.

– Меч, – прошипела она, проглотив мясо.

Его правая рука все еще сжимала рукоять меча. Пока колдунья говорила, он не уронил оружие. Стоял против нее не с голыми руками. Слишком ярка была картина того, что это чудовище в человеческом обличии сотворило с полутора десятками воинов. Заставила их убивать друг друга, а затем разорвала тех из них, кто не впал в кровавое безумие и сопротивлялся...

Она медленной, танцующей походкой приближалась. Внимательно изучала. Буравила взглядом.

Он ощущал слезы на своих щеках, но не мог сомкнуть глаза. Не мог себе этого позволить. Казалось, моргнешь и смерть. Он не видел ничего, кроме нее. Не отступал. Наоборот двинулся вперед. Очередной шаг дался тяжело, но рука с мечом взметнулась невероятно быстро. Он сам не ожидал, что способен на такую скорость. Ведьма, как оказалось, тоже.

– Неужели такая, как она может бояться? – пронеслось в голове парня.

Зрачки ее глаз расширились, лицо искривила удивленная гримаса. Ее рука поднялась, чтобы закрыться от удара, но плоть и кости не смогли остановить меч. Клинок отрубил ей кисть, рассек грудь.

Над местом бойни разнесся нечеловеческий крик.