Ходок - 16 - Александр Львович Тув

"Вовремя ты очнулся, мать твою! — выругался Денис. — Советчик, хуев! Раньше надо было предупреждать!" — высказал свое возмущение безответственным поведением голоса старший помощник, влетая в помещение. Голос пристыжено промолчал.

Денис знал, где находится "операционная", или "процедурная" — сподобился там побывать в качестве пациента, вот только какое название будет более правильным он не знал, поэтому старший помощник сделал волевой выбор и решил считать, что помещение, где лечит людей Кира будет операционной. Туда он и направился. Картина, открывшаяся взору Дениса, ему сильно не понравилась.

Обнаженная маленькая девочка, зафиксированная на операционном столе, подобно старшему помощнику, когда Кира, Тира и Лира прожигали ему энергетические каналы, выглядела, как юный узник Бухенвальда — кожа да кости, плюс землисто-серый цвет лица, какой бывает у смертельно больных людей. Прекрасная целительница выглядела получше, но ненамного — черты лица Киры заострились, а тело как будто ссохлось и уменьшилось в размерах. До мумии еще было далековато но, как говорится: "верной дорогой идете, товарищи"!

Глаза обеих девушек — и целительницы и пациентки были закрыты, но под прикрытыми веками они жили какой-то своей, противоестественной жизнью — как будто под тонким слоем земли устроили брачные танцы земляные черви. Зрелище было неприятное. Мягко говоря.

Оценив увиденную картину, Денис пришел к выводу, что продолжать эксперимент по прорыву к голове Киры сквозь ее ауру во время работы прекрасной целительницы ему не хочется. Причем сильно не хочется. Об этом же прозрачно намекала и интуиция старшего помощника, которой он привык доверять.

Окончательно утвердился Денис в этом мнении, когда вышел в кадат и увидел энергетическую картину действа, происходящего в операционной. Ни пациентки, ни Киры видно не было — они были скрыты внутри иссиня-черного, тяжелого на вид, грозового облака, подсвеченного изнутри многочисленными и непрерывными разрядами молний.

Старший помощник ощутил себя пилотом какого-то древнего аэроплана вроде самолета Можайского, или братьев Райт, собранного из говна и палок и заброшенного восходящим потоком на огромную высоту, перед которым открылся бескрайний грозовой фронт, несущий гарантированную гибель, как аппарату, так и пилоту. Соваться туда решительно не хотелось, а если называть вещи своими именами — кровь стыла в жилах при одной мысли о таком действе.

Кроме того, что проникать в ауру работающей прекрасной целительницы было страшно, Денис не был уверен, что такое вмешательство пройдет бесследно для процесса лечения и не отразится на здоровье не только пациента, но и врача. А уж этого решительно не хотелось — всему есть пределы. Вследствие вышеперечисленных причин, старший помощник эксперимент прекратил не начав, покинул операционную и вернулся в тело.

Перед тем, как выйти из кадата — ограниченный стратегический ресурс требовалось экономить, Денис бросил "вооруженный" взгляд на только что покинутый павильон и ужаснулся собственной беспечности, если не сказать прямо — распиздяйству, если называть вещи своими именами.

Дело было в том, что стены и крыша "Вечернего бриза" были густо, без малейшего просвета, покрыты сигнальными плетениями. Хорошо еще, что боевых не было. И вот туда-то в гущу этих лиан, похожих на отожравшихся змей, или в гущу змей, похожих на толстые лианы, старший помощник и сунулся без разведки.

Ну, что тут можно было сказать — только одно: и на старуху бывает проруха. Денис, обычно такой осторожный, продумывающий каждый шаг перед боевым выходом — и на тебе! Старшему помощнику было стыдно, как старшекласснику застигнутому на уроке в ковырянии в носу, или чем-либо подобном — большой мальчик, а такое вытворил!

Денис завис на месте, ожидая реакции охраны Трилистника на несанкционированное проникновение, но так как таковой мгновенно не последовало, вернулся в тело, чтобы не тратить зря ресурс Астрального Лазутчика и вернулся к "Вечернему бризу, в "твердом", так сказать, виде, где и простоял минут пятнадцать, ожидая какой-либо реакции от кого-либо на свое вторжение.

Убедившись, что таковой не последовало, старший помощник решил считать, что сигнальные плетения, рассчитанные на физические тела, Астрального Лазутчика не замечают. Не исключено, что это умозаключение относилось и к боевым и его следовало проверить, но скажем честно — не хотелось. Не хотелось, но — надо. Задвинув мысль об этом эксперименте на потом, старший помощник вернулся к текущему. Точнее говоря — вернулся на скамейку в "тайном месте".

Некоторое время Денис приходил в себя, ругая последними словами за проявленное ротозейство, граничащее со слабоумием, пока в процесс не вмешался внутренний голос:

"Хватит уже! — раздраженно бросил он. Ты же не всегда такой дурак! Ошибка не системная, а случайная! Раз осознал, значит больше не повторишь! Завязывай самобичеванием заниматься! Делом займись!"

"Думаешь хватит?.." — не очень уверенно отозвался старший помощник.

"Уверен!" — отрезал голос.

"Ну-у… хватит, так хватит…" — вздохнул Денис и принялся перебирать в памяти картины, увиденные в операционной.

Перебирал-перебирал и осознал, что аура работающей Киры более напоминает по плотности, грозности и величию не грозовое облако, а облако пепла вырывающееся из жерла вулкана во время извержения. Такие облака тоже пронизаны молниями, так что всё сходилось.

"Как-то не так я себе процесс целительства представлял…" — мысленно покачал головой старший помощник.

"Синее, или зеленое сияние от рук целителя, облаченного в белые одежды и похожего на ангела?" — уточнил внутренний голос.

"Ну-у… что-то типа того…" — признался Денис.

"А тут такие ёбушки-воробушки!" — хмыкнул голос.

"Да уж… — снова покачал головой старший помощник. — Какой-то Ад и Израиль получается!"

"Надо всех посмотреть! — внес конструктивное предложение голос. — Может кто и похож на ангела!"

"Как-то это у тебя двусмысленно прозвучало! — ухмыльнулся Денис. — Насчет — всех посмотреть!"

"Каждый понимает в меру своей испорченности!" — отбрил голос — и не возразишь.

Всех не всех, но Тиру с Лирой старший помощник посмотрел. Рыженькую красавицу он застал в процессе работы — она лечила какого-то пожилого представительного мужчину… — в смысле представительного в обычной, мирной, так сказать, жизни, а сейчас, когда он был распластан и зафиксирован, как лягушка на лабораторном столе, от его представительности мало чего осталось, однако Денис чувствовал, что когда процедура закончится и мужчина восстанет с операционного стола, то будет представительным. Тира тоже, как и Кира выглядела осунувшейся, но не в такой степени, как подруга — видимо пациент был не такой тяжелый, да и мужчина не походил на свежеоткопанный труп и выглядел более-менее прилично.

Войдя в кадат, старший помощник увидел ожидаемую картину — тяжелое грозовое облако, полностью укрывающее собой и врача и пациента и не позволяющее чего-либо увидеть. Правда, в случае с Тирой, облако выглядело… как бы поточнее выразиться… пожиже что