Трехликий III: Властелин - Даниил Тихий

И рассказывала эта лента только об одном. Привлечённый некротической энергией во Въёрнову падь пожаловал клан.

* * *

Как и планировалась наша группа добралась до скалы-крепости к полудню. Не без труда миновала гремящие цепи, причём, чтобы перенести химеру, Шадарат заточил своего домашнего зверя в волшебный камень, ещё раз подтвердив своё мастерство.

Медовый зал, гудящий сотнями голосов, замолк, как только распахнулись створки.

Большое количество присутствующих в медовом зале было ожидаемо. Потому как зал совета подходил для собраний знати, а не всех населяющих крепость разумных. Створки за нашей спиной закрылись, обдав нас последним напором сквозняка и стоящий у трона воевода, провозгласил:

— Теперь все в сборе. Мы ждали вашего возвращения.

Заражённые тоже были здесь. Вытянутой оравой жались к правой стене. Уродливые калеки один страшнее другого. Напротив них, слева, сверля их ненавистными взглядами выстроился последний хирд крепости и прочие выжившие. Как горожане, так и ходоки.

Несколько сотен ненавидящих друг друга душ, и мы между ними.

Воевода стоял на возвышении не один. Вместе с ним, удерживая в руках небольшой сундучок, переминался с ноги на ногу здоровяк-кузнец Фисборн. А чуть в стороне от них обоих, опираясь на изъеденный кислотой ромбовидный щит, стоял прокажённый сотник. Тот самый, что не дал Аркину уклониться от вызова.

Шагая к трону, я проговорил:

— Не велика ли честь ждать горстку бродяг?

Фисборн не поднимая на нас взгляда застенчиво прогудел:

— Избранник Тура может считать себя кем угодно. Но в этих стенах ему всегда окажут должное уважение.

Снимая с головы шлем и продолжая шагать через зал я сказал:

— Мы были в городе и есть две новости. Первая, низшие мертвецы замёрзли и стоят безвольными статуями. Их эффективность снижена заморозками, а значит сейчас самое время чтобы начать зачистку.

Искалеченный сотник прохрипел, не обращая внимания на неприязненные взгляды:

— А вторая?

Мы подошли к трону на расстояние в десяток шагов и поворачиваясь чтобы каждый мог рассмотреть нашу ношу, подняли вверх руку с сжатой в ней лентой:

— Во Въёрнову падь пожаловал клан вампиров. И насколько я понимаю он претендует на владение городом.

Народ зароптал, а я передал ленту воеводе со словами:

— Ближайшие месяцы покажут выживем мы или нет.

Стоящий в отдалении сотник неожиданно шагнул вперёд и кряхтя опустился на одно колено. За то время пока он это проделывал, на нём сконцентрировалось внимание всех присутствующих.

— Ты вызвал на бой того, кому мы поклялись служить в обмен на избавление. И ты его победил. Я Умма Праворукий, сын Гелиафа Собирателя Ягод, ведущий за собой обманутых и предателей, прошу взять нас под свою руку.

Воевода зарычал и схватился за топор. Обстановка моментально накалилась. Хирд лязгнул щитам, калеки схватились за оружие и качнулись к трону:

— Встань мерзкая тварь! Не позорь Въёрнову падь самой мыслью о том, что он может те…

Но я сделал шаг, ставя ногу на первую ступень из десятка ведущих к пьедесталу и громогласно, так, чтобы это было слышно всем, ответил:

— Я беру тебя и всех, кто идёт за тобой под свою руку. — И увидев, как расцвело его лицо, лязгнул. — Нарекаю вас чёрным, проклятым хирдом. Вы покрасите свои доспехи и оружие в тёмные цвета и всю свою жизнь посвятите восстановлению своей чести. А пока… НАВЕДИ ПОРЯДОК!

Сотник встал. Ударил себя латным кулаком по нагруднику и не обращая внимания на изумлённые вздохи и пунцового от ярости воеводу, поковылял по ступеням в сторону остальных калек на ходу выкрикивая приказы. Подчиняясь им они убрали долой оружие и вытянулись по струнке, даже не помышляя отвечать на многочисленные оскорбления, что доносились до них от противоположной стены медового зала.

Воевода обратил на меня покрасневшие глаза:

— Мы должны их уничтожить! Они предали нас однажды и предадут снова! Им не место под сводами нашего дома! Ты должен был изгнать их!

Я выслушал его крики спокойно:

— Разве имеет право обычный хускер выгонять карла из его дома? Разве имею Я право осуждать их, когда именно они не дали жрецу бога изменений уклониться от моего вызова? Разве имеют право выгонять их те, КТО ПОКИНУЛ КРЕПОСТЬ УКЛОНЯЯСЬ ОТ БОЯ?

Мои вопросы были пощёчинами. Выжившие бежали от чумы. Пересекли ущелье и, если бы не моя помощь, заражённые уже бы правили этим местом. Воевода попытался что-то сказать, но ком обиды подкатил к его горлу. Он тряхнул головой, замолчал и отвёл взгляд.

Обстановку решил разрядить Фисборн. В накрывшей медовый зал тишине он взял слово:

— Ты не хускер, ты избранник Тура и наш спаситель. Мы собрались здесь, чтобы предложить тебе дар.

Подскочивший к кузнецу подмастерье откинул крышку удерживаемого кузнецом сундука приоткрывая содержимое и немедленно убрался в сторону. А Фисборн шагнул ко мне и протянув сундук сказал:

— Я говорю за всех выживших и, если есть тут те, кто против этого, пусть вызовут меня на бой и заслужат право общего слова!

Ответом ему была тишина. Убедившись в том, что никто не хочет прервать его, кузнец продолжил:

— Нет в этом зале воинов сильнее тебя. Нет сделавших больше для Въёрновой пади и живущего здесь народа. Нарекаем тебя с этих пор именем Морран, что с языка камня переводиться как «победитель чумы». И призываем тебя на служение, ярлом Въёрновой пади!

На красной, расшитой серебром подушке внутри сундука, лежала корона.

Глава 18

Ярл

Проблема Въёрновой пади была не в мертвецах, заполонивших город и не в вампирах. А в потерях в личном составе. Война со слугами Риордана проредила население, вынуждая беречь каждого воина и уж тем более — женщин.

Требовался приток свежих сил, и я знал, как решить эту проблему.

Помог чёрный ворон-посланник, и письма, закреплённые на его костистом теле. Серриса заверила, что некротическое создание продержится достаточно чтобы доставить послание. И я знал, что она говорит правду.

Первую записку я адресовал Вьёрну, по прозвищу Талый Воск. Лидеру бандитов, завербованному нами после посещения Песок и несущему службу у железнорудной шахты. Я не знал где он находился в момент нападения на город и жив ли, поэтому в случае его отсутствия обращался к старшему на заставе.

В письме я кратко описывал степень опасности в пределах города и приказывал отрядить половину личного состава в ближайшие поселения и города, чтобы распространять слухи о