Трехликий III: Властелин - Даниил Тихий

с гулом тащил сквозь ущелье снежную взвесь, серьёзно ограничивая видимость. Цепи, каждая толщиной с руку взрослого мужчины звенели и выгибались в сторону подобно парусам поймавшего попутный ветер судна, а идти по ним, казалось чистым самоубийством.

— Я пойду первым.

Возражений от чародеев не поступило. Я вернул бесёнка Шадарату и теперь последний выполнял данное им обещание. Учил некромантку. Тёмный интриган был всё так же опасен, но отыгрывал роль ягнёнка, делая вид, что прошлые распри забыты.

Существовал высокий риск покушения в момент перехода через ущелье. Один из тех случаев, когда чужую смерть можно легко выдать за несчастный случай. Впрочем, у меня были способы пережить такое падение. Как и у Серрисы, чья дополнительная жизнь уже восстановилась после последней «смерти».

Кроме того, я и сам рассматривал вариант уничтожения Шадарата на этом мосту, но отбросил его как слабо осуществимый. В арсенале колдуна было немало способов улизнуть от смерти. Хотя бы тот же «уход в тень» который демонолог знал на зубок и который помог бы ему избежать падения в пропасть. Да и дело было даже не в том, что он может спастись. Этот выход был своеобразным переломным моментом. Колдун прекрасно понимал, что власть ускользнула из его рук. Старый ярл мёртв, как и большая часть заражённого совета, но их смерти не приблизили тёмного к обладанию Въёрновой падью. Слишком высока оказалась наша репутация среди выживших и слишком низка его собственная, чтобы он мог претендовать хоть на что-то.

Кроме того, не стоило забывать и о национальном вопросе. Въёрнова падь вотчина карлов. А значит выживший воевода ещё один претендент на лидерство городом просто за счёт своего происхождения.

Соответственно колдуну было выгоднее сохранить свой статус эножи. Так как даже убив нас он бы не смог конкурировать с претендентами со стороны карлов. А убивать всех подряд… скорее его самого в конечном итоге попросту изгонят или зарубят.

Имея доступ практически во все помещения крепости, мы обнаружили немало книг, способствующих пониманию образа жизни карлов. Обычно ярлом становился кто-то из своих. Но и просить на княжение лидеров вне зависимости от их расы — не возбранялось.

Даже не зная для чего карлы собирают совет, не составляло труда спрогнозировать его итоги.

Цепляясь руками за верхнюю цепь, я запрокидывал тело на спину, навстречу дующему в неё ветру. Он был так силён, что практически держал нас в этом положении, не позволяя отклониться ещё ниже пока звякали на цепи кандалы, а сапоги миновали одно ледяное звено за другим.

Решение с натяжением цепей через пропость было удачным. Риск на самом деле не так велик, как казалось на первый взгляд, что и продемонстрировала Серриса, сорвавшись, но повиснув на "страховке', а затем зацепившись за верхнюю цепь руками и двигаясь по ней, не в силах вернуть ноги на тропу из обледенелых звеньев.

Ветер был так силён, что некромантка не могла пройти проверку силой чтобы преодолеть его и перестать болтаться на верхней цепи. Но в то же время не могла и упасть. Она преодолела ущелье вслед за спешащим впереди неё Шадаратом и упав на колени попыталась отдышаться.

Крест с шелестом покинул ножны.

Преодолеть «мост» карлов был слишком сложной задачей для большинства умертвий, но по эту его сторону ни что не мешало нежити бродить, где вздумается. Тем более, что лестница была усеяна промороженными останками и щедро обагрена эктоплазмой истлевших духов. Не говоря о бурой от пролитой крови наледи, что открывалась нашему взору, как только подошвы стирали слой снежной крупы.

Хромоногий колдун встал у нашего плеча и наконечник его посоха разгорелся синим пламенем. Шадарат получил увечья во время плена и был обязан жизнью проклятому хирду. Вернее, той его части, что вышла из подземелий на суд побратимов после поражения слуги Риордана и прихватила с собой пленников.

Болезненный отказ от даров бога изменений искалечил его ногу и что-то сделал с позвоночником, превратив некогда изящную фигуру в нескладную и костистую. Сейчас одно его плечо было выше другого:

— Здесссь что-то есссть. Но это что-то дремлет.

Было сложно не согласиться с колдуном в свете того, что я видел течения вирта. Но они не рассказывали о немедленной угрозе и поэтому мы поспешили вперёд. Подальше от опасного места.

Ледяные ступени уводили нас всё ниже и ниже. Мимо сваленных кучами костяков и разбросанного среди льда оружия. Казалось, что в этом мире не осталось ничего, кроме воя ветра, но это впечатление было обманчивым.

Мёртвые никуда не ушли. Они лишь затаились, охраняя могилу безголового короля, нашедшего приют в ущелье. Их голубые, сверкающие потусторонним огнём глаза, уставились на нас прямо сквозь снежную круговерть у подножья ступеней, и непогода не смогла их скрыть.

Рыцари смерти. Те из них, что, упав с высоты, не разбились. Мёртвая свита.

Голубое пламя, пляшущее в провалах глазниц, вводило в заблуждение. Его было видно так ясно, что, когда рыцарь шёл, сокрытый пеленой снегопада, казалось, будто возле тебя порхают два светлячка. Терялось всякое чувство расстояния, и эта оптическая иллюзия действовала до тех пор, пока не появлялся серый силуэт и не наносил свой удар.

Ржавый одноручный топор встретился с надгробием и был отброшен прочь, а в получившуюся брешь чужой обороны стремительным выпадом ворвался крест. Дорогу ему преградил ржавый щит. Попытался смять краем, увести в сторону, и… не выдержал напора выкованного богом оружия.

Клинок взрезал и край рыцарского щита и укрытое за ним, высохшее тело.

С хрустом пробив панцирь и ржавую кольчугу крест ударил в иссохшую, промороженную плоть, а мёртвый рыцарь закричал, жалобно и жалко, зашипел и закряхтел, отступая назад. От клинка, который хоть и не мог выпивать энергии его мёртвого тела, но в отличии от обычного оружия ранил саму чёрную душу, принося вместе с ранением то, о чём рыцарь смерти успел позабыть.

Ужасную боль.

Слева ударило копьё. Бесхитростно и тупо, прямо в щит. Орудующая копьём рука отвела его и снова ударила в ту же область, но владелец копья просчитался. Ржавая иззубренная сталь наконечника, не могла разрушить щит, выкованный богом из доспехов рыцарей смерти.

Крест свистнул, перерубая оббитое металлом древко, а позади кривого силуэта проскочила Серриса. Мелькнув в воздухе её серп начисто срезал голову, заставляя лязгающий остатками доспехов костяк осесть в снег.

Раненного и третьего, только ковыляющего к месту схватки противника, добил Шадарат. Он вытянул руку в сторону нашего первого врага и голубое пламя, полыхающее в ране ожившего трупа и его глазах, затрепетало и потухло, лишая физическую