Заговор Красного Волка - Роберт фон Штейн Редик

вам, что буду как отец для своей команды, а матросы — как отцы для каждого из

ваших мальчиков. И, конечно же, каждая буква Морского Кодекса будет

соблюдаться.

— Буквы, да, — произнес тихий голос рядом с Пазелом. — Но не слова.

Пазел обернулся. Рядом с ним стоял самый маленький смолбой, которого он

когда-либо видел. Его голова, обмотанная выцветшим красным тюрбаном, едва

доставала Пазелу до плеча. Его голос был тонким и довольно писклявым, но в

беспокойных конечностях чувствовалась быстрота, а в глазах — острый блеск. Он

посмотрел на Пазела и насмешливо улыбнулся.

— Ложь, — сказал он. — Если он религиозен, то я — пупырчатая жаба.

Просто подожди и увидишь.

Роуз похвалил соррофранские верфи, пожелал императору долгой жизни, и на

этом его маленькая речь закончилась. Никто не аплодировал, но и не шипел и не

бросал камни: как они могли, когда им только что напомнили, во имя кого плыл

«Чатранд»? Толпа уже выглядела смирившейся, и Пазел предположил, что это

75

-

76-

было все, на что надеялся капитан.

С прихрамывающим Роузом во главе, группа покинула помост и направилась к

трапу, в то время как над ними трубы возобновили свой какофонический рев.

Перекрывая шум, Фиффенгурт снова заговорил с мальчиками:

— Хорошо, ребята, кто на завтрак? Компания капитана обедает в кают-компании, но у нас есть свой собственный небольшой приветственный пир на

жилой палубе. Пойдем, поедим, пока горячо.

Дернув головой, он направился к трапу. Мальчишки заколебались. Один или

двое выглядели так, словно могли сделать последний рывок к свободе. Фиффенгурт

оглянулся через плечо, остановился и вернулся к мальчишкам.

— Ну, ребята, так дело не пойдет. Вы все подниметесь на борт этого корабля.

И бояться нужно только тем, кого мы свяжем, как цыплят, и понесем в мешке. А

теперь сделайте честь своим именам и следуйте за мной.

Они, неохотно, пошли за ним. Трап был длинным и крутым, и их шаги гулко

отдавались, как будто они пересекали подъемный мост через какой-то темный ров.

Над ними, на палубе, раздавались крики и смех. Сердце бешено колотилось, Пазел

посмотрел на иллюминаторы « Чатранда» (красивые, отделанные латунью), ее

орудийные порты (сколько их на одной палубе? Он сбился со счета на

шестидесяти), алый поручень, уходящий вдаль, как забор вокруг поместья лорда, ванты, соединяющие мачты где-то в небе.

Все выше и выше. На эскутеоне, чугунной табличке с названием, сияло имя

корабля, написанное золотыми буквами высотой в три фута. Ниже, гораздо более

мелкими буквами, шла другая надпись. Пазел прикрыл глаза ладонью и начал

читать:

Уитералч, вадри, ви: ке тандини ондраш, ллемад.

Фиффенгурт, поднимавшийся прямо перед ним, остановился как вкопанный.

Идущие мальчишки тоже остановились в некотором замешательстве.

Квартирмейстер уставился на Пазела.

— Где ты это слышал, детеныш?

Только тогда Пазел понял, что произнес эти слова вслух. Он перевел взгляд с

таблички на Фиффенгурта и обратно.

— Я... я просто...

А потом это случилось. Слова надписи, которые он прочитал легко и

совершенно не задумываясь, изменились у него на глазах. Они размягчились, как

воск, закружились и, наконец, приняли новую и определенную форму: ЧАТРАНД

Чародей, султан и буря: не хозяева мои.

Нет знамен таких широких, как намеренья мои, Нет морей, таких глубоких, чтоб вместить мечты мои.

Только ночь меня захватит в миг, когда и землю схватит.

И сухим в подземной глуби спать я буду, если схватит, 76

-

77-

И со мною рядом лягут те, кого пучина схватит.

Пазел был так встревожен, что чуть не споткнулся. Название корабля все еще

было написано на арквали, но под ним шла новая надпись — нет, та же самая! — но

на языке, которого Пазел никогда не видел.

Начинается, подумал он . Это начинается снова.

Вот оно: пульсация в затылке, похожая на мурлыканье какого-то

проснувшегося животного. Пазел уставился на странные буквы. Он не знал

названия этого языка, но мог прочесть текст. Внезапно, совершенно. И в порыве

ярости он понял, что сделал Чедфеллоу.

Фиффенгурт устремил свой здоровый глаз на Пазела.

— Я знаю, где это написано, умная кожа, — сказал он. — Но ты только что

произнес текст Благословения на арквали.

— Неужели?

— Ты, черт тебя побери, прекрасно знаешь, что произнес! Вполне подходяще

для двора. Кто перевел для тебя Благословение?

— Я... я, должно быть, кого-то подслушал, — сказал Пазел. — Возможно, на

моем старом корабле.

— Имя?

— « Эниэль».

— Твое имя, балда!

— Пазел Паткендл, сэр!

— Хммм, — сказал Фиффенгурт. — Ну, ребята, мистер Паткендл только что

произнес Благословение Строителя. На всех старых кораблях они