Навола - Паоло Бачигалупи

— Обратитесь к патро Пуликасу, — сказал я. — Уверен, он будет рад заключить с вами столь выгодную сделку. Скажите, что я... — Я покосился на отца. — Мы вас рекомендуем.

И на этом все кончилось. Я снова поклонился. Пакас поклонился. Мой отец поклонился. Мы все поклонились. Мерио проводил торговца к выходу.

Я с облегчением плюхнулся в кресло.

— Над предложением можно было поработать, — сказал Мерио, закрыв двери за Пакасом и вернувшись к нам, — но это было грубо. Вам не следовало так его прогонять. Вы слишком резко приняли решение.

— Най, — покачал головой я. — Пакас хотел нас обмануть. Он сбежит в Паньянополь и не вернется.

— Невозможно, — возразил Мерио. — У него хорошая репутация.

— И все же он не вернется.

Я невольно наслаждался тем, как расстроен Мерио из-за того, что встреча прошла вопреки его ожиданиям. Я откинулся назад, получая удовольствие от его раздражения.

— Вам не следует притворяться, будто вы видите будущее, Давико, — упрекнул меня Мерио. — Вы должны действовать разумно, а не как ребенок, который швыряет тарелки лишь потому, что скоро станет мужчиной и его никто не остановит. Ваше семейное дело — не игра. Все это не игра.

— Я не притворяюсь, будто вижу будущее, — возразил я. — На самом деле я действительно его вижу. И я никогда не стану играть в игры с нашим делом, потому что я уже мужчина, невзирая на дату моего Вступления. — Я хотел говорить твердо, чтобы одернуть Мерио, который усомнился в моем решении, но не смог сдержать улыбку.

Мерио прищурился.

— Что вам известно?

— И вы еще спрашиваете? — притворно удивился я, наслаждаясь нашим разговором еще и потому, что все это происходило на глазах у отца. — Вы тоже не понимаете? Да ведь это было буквально написано у него на лице. Вы постоянно твердите, что я должен освоить искусство фаччиоскуро. Что должен учиться и слушать, наблюдать и изучать, догадываться и скрывать. «Смотрите, Давико, смотрите внимательно, смотрите за тем, отмечайте это...» А я-то думал, что вы были внимательны, когда учили меня!

— Заносчивость никому не нравится, — кисло сообщил Мерио. — Или я вас этой истине так и не научил?

Я достаточно поиздевался над Мерио.

— Вы ничего не упустили на лице торговца. Все дело в университетских слухах. Вот что я знаю, вот как догадался. Сын Пакаса спал с незамужней дочерью маэстро Боччиа.

— Боччиа...

— Жена Боччиа — урожденная архиномо Тацциа, — подсказал я.

— Ай! — Брови моего отца взлетели. — Они гордые.

— Они кровожадные, и их чести нанесен урон, — ответил я. — Мне это известно, потому что ее кузены приходили в университет с обнаженными мечами, искали его. — Я не мог скрыть удовольствия от того, что знаю нечто, о чем не проведали Мерио и отец. — Сын Пакаса уже сбежал из города. Думаю, Пакас хочет получить аккредитив, потому что рискует столкнуться со стилеттоторе в переулке, не успев закрыть все свои сделки. Не удивлюсь, если он сбежит в Хур.

— Если его сын отправился в Весуну... — Глаза Мерио расширились. — Быть может, он прямо сейчас садится на корабль!

Отец стиснул мое плечо:

— Хорошая работа, Давико. Очень хорошая.

На лице Мерио тоже появилось неприкрытое одобрение, и я ликовал, что произвел впечатление на них обоих.

— Ай, Девоначи, если у нас и были сомнения насчет ума этого мальчика, можем о них забыть.

— Действительно, — согласился отец. — Я бы тоже не поверил Пакасу. Но до меня не дошли слухи о его сыне. Нам нужно больше ушей в университете. Дети болтают языками... — Он умолк, потому что за дверями библиотеки поднялась суматоха.

Кто-то пел, громко и, похоже, нетрезво.

Мерио вознес взгляд к небесам:

— Нет! Ради Амо, пожалуйста, скажите мне, что это не так. Он уже здесь?

Отец насмешливо улыбнулся.

— Когда этот человек опаздывал к вину или к обеду?

Мерио поморщился:

— Уверен, что он прыгнул на корабль, как только вскрыл конверт.

— Кто? — спросил я.

— А вы не догадываетесь? Используйте свой острый ум, Давико. Вы сами отправили приглашение.

Отец вывел меня из библиотеки. Мы спустились по лестнице из галереи в сады и прошли сквозь арочный проем в наш куадра премиа, где какофония достигла новых, небывалых высот. В центре куадра человек галопировал на огромном белом коне вокруг фонтана Урулы и распевал во все горло, снова и снова:

Узрите, вновь пришел герой!

Узрите, вот он на коне!

Со светом Амо на челе!

Узрите же его!

За ним гонялись наши стражники. Они обнажили мечи, но не понимали, следует ли им атаковать пьяницу или потворствовать ему, поскольку на незнакомце был изысканный наряд, на шее он носил толстую золотую цепь и его совершенно не беспокоила обнаженная сталь.

Он размахивал перед стражниками вислой бархатной шляпой, как тореадор, дразня их. Кто-то попытался схватить повод, но всадник ловко развернул скакуна в противоположную сторону и хлестнул стражника по голове шляпой, продолжая перевирать слова Торжества Амо:

Узрите мощь его и пыл,

Узрите свет в его руках,

Но не от Амо те дары,

Ведь наш герой — Калибы друг,

И член его размером с...

При виде нас он оборвал песню и крикнул:

— Девоначи! У тебя ужасная охрана!

Он спрыгнул с коня и бросил поводья ближайшему стражнику, который готовился схватить его. Стражник так удивился, что принял поводья, а незнакомец пересек мощеный двор и обнял моего отца.

— Филиппо! — сказал отец. — Видят фаты, я рад встрече, хоть ты и гадкий грубиян.

И теперь я понял. Это был капо ди банко, который любил анекдоты про монашек и козлов. Филиппо ди Баска. Наш человек в Торре-Амо.

По его скверному почерку и положению в нашем банке я всегда думал, что это древний слюнявый старик, вечно сердитый карлик, одержимый сексом и похабщиной. Однако Филиппо оказался высоким и совсем не старым, с правильными чертами лица и дикими, сверкающими темными глазами.

— Моя задница горит, как у подавальщика после дня в таверне! — Филиппо шлепнул себя по ягодицам и непристойно покачал ими.

Я ожидал, что отец его пристыдит, потому что он всегда соблюдал приличия, но он лишь рассмеялся:

— Ай, Филиппо. Ты, как всегда, бестактен.

— Но мне все равно рады?

— Всегда. — Отец расцеловал его в обе щеки, потом обнял за плечи. — Всегда рады. А теперь идем. Прикажем приготовить баню, а потом обед.

— Как насчет вина?

— Я полагал, ты будешь пить в бане.

— А как насчет пары симпатичных девчонок, чтобы выскребли грязь из-под моих яиц?

Я был в шоке, но отец вновь рассмеялся, уводя Филиппо из куадра.

— Если кто-то из моих девочек и выскребет тебе что-то, так это будет твой рот.

— И даже та красотка... как ее звали? Сиссия?

— Сиссия вышла замуж, и ее муж отскребет тебе не только яйца.

— Только не это! И она растолстела? Бьюсь об заклад, теперь она толстая. Мне нравятся пышные женщины. Я могу заплатить ее мужу.

Они скрылись в коридоре, который вел к баням. До меня донесся голос Филиппо:

— Ты знаешь, что я ел мыло? Один мерзавец заставил меня сожрать три пригоршни!

— Ай, Филиппо. — Отец скорбно рассмеялся. — Почему я не удивлен?

— Значит, это твой человек из Торре-Амо, — сказала Челия.

Я не заметил, как она подошла сзади. Теперь она смотрела вслед мужчинам. Их приглушенные голоса метались туда-сюда: звучные богохульства Филиппо и более низкие увещевания отца.

— Филиппо ди Баска да Торре-Амо.

— Такой же грубый в жизни, как и на бумаге, — сказал я. — Хотя я думал, что он пониже ростом.

— Серьезно?

— И уродливей. Как тролль.

— И вот он здесь, выше, чем твой отец, и приятный взгляду.

— Он тебе кажется симпатичным? — фыркнул я. — Хотя ты знаешь содержание его писем?

— Лучше четко видеть его, чем гадать. Многие женщины были бы рады в точности знать, что притягивает взгляды их мужей и куда стремятся их мысли. Для женщины есть более неприятные сюрпризы.

— Ты не можешь считать его