Рассвет Оникса - Кейт Голден

— Соль ароматизирована белыми лилиями. Это мой любимый цветок.

Он улыбнулся новой улыбкой, расслабленной и приятной, которую я редко у него видела. У меня перехватило дыхание.

— Правда? У нас в Ониксе их не так много.

— Я знаю, — сказала я. — Мама говорила мне, что они цветут только в Янтарном. Вот почему это мое второе имя, она сказала, что я родилась в окружении этих цветов.

— Арвен Лили Валондэйл, — размышлял он. Мое имя на его губах было похоже на молитву, если только молитва может быть греховно мучительной и чувственной. Этого было достаточно, чтобы заставить меня хныкать.

Я прочистила горло.

— Откуда ты знаешь мою фамилию?

Он цокнул языком, покачав головой в игривом порицании, и моя грудь напряглась в ответ. Черт бы его побрал. Он не должен делать ничего, что заставило бы меня смотреть на его рот.

— Ты думаешь, я позволяю заключенным свободно разгуливать в моем хранилище, не проведя исследования?

Он подошел ближе, и у меня сжался низ живота. Я все еще была такой голой.

Он должен был уйти.

— В последний раз, когда я проверяла, ванна была частным помещением, а не общей. Почему ты вообще оказался в моей комнате?

Кейн придвинулся ко мне и встал на колени, чтобы не видеть ванну. Когда мы оказались на уровне глаз, он сказал:

— Я хотел спросить… — он почесал челюсть.

Ужасная мысль пришла мне в голову слишком поздно. Неужели он знал, что в его кабинете были мы с Мари? Поэтому ли он был здесь? Понял ли он, что амулет Бриар пропал? Я постаралась придать своему лицу безразличное выражение.

Он вздохнул.

— Не могла бы ты присоединиться ко мне завтра вечером. Думаю, это поможет тебе лучше понять это королевство.

Удивление было преуменьшением. Я опустилась в ванну, чтобы выиграть немного времени.

— С чего бы это?

— Потому что я тебе говорю?

Я нахмурилась.

Он рассмеялся теплым и искренним смехом, словно я была уморительно смешной.

— Да, я не думал, что это много значит. Как насчет того, что это облегчит твое ненасытное любопытство по поводу меня, этого королевства и войны, о которой у тебя столько мнений.

— Отлично, — я почти улыбнулась. Он меня раскусил.

— Хорошо, — усмехнулся он. — Я попрошу Барни привести тебя.

Я повернулась и потянулась за мантией, когда услышала его резкий вдох. Повернувшись к нему спиной, я ждала, что он скажет, но уже знала, что будет дальше.

Он выглядел потрясенным.

— У тебя шрамы. — Он сказал это так, словно мог кулаками ломать железо.

Несмотря на горячую воду, по моей спине пробежала дрожь.

— Да, — это все, что я смогла вымолвить. Это была не та часть моей жизни, которой я хотела бы поделиться с кем-то, особенно с ним.

— Кто это с тобой сделал? — спросил он низким тоном, который я едва расслышала.

Перед моим мысленным взором возникли образы Пауэлла и его ремня.

Я покраснела.

— Это было очень давно.

Словно понимая, как на меня действуют воспоминания, он не стал настаивать, за что я была ему благодарна. Вместо этого он сглотнул и задержал взгляд на моих глазах.

Когда я не отвела взгляд, он наклонился чуть ближе, и я не смогла прочитать выражение его лица. Его челюсть по-прежнему была твердой, как гранит.

Пространство между нами пульсировало медленной, мучительной энергией.

Мое сердце все еще болело.

Наши лица были слишком близко, несмотря на то, что я была обнажена. И как близка я была к тому, чтобы кончить всего несколько мгновений назад. Я чувствовала его кожаный, лесной запах, и он действовал на разум.

Я провела языком по нижней губе и увидела, как он вздрогнул — как будто это движение причинило ему боль. Его глаза стали полностью черными, без единого зрачка. В них не осталось и унции того грифельно-серых, которые обычно смотрели на меня. Они провели линию по моей шее, по ключицам, по груди, которая была прижата друг к другу под сложенными руками. Его губы слегка приоткрылись.

Но он не опустил взгляд, и я почувствовала одновременно облегчение и разочарование.

Я наклонила лицо к нему. Я хотела, чтобы он поцеловал меня. Я могла признаться себе в этом — я хотела его губ больше, чем своего следующего вздоха.

Но он нахмурил брови, покачал головой, прочистил горло и встал.

— Мне очень жаль, — сказал он, после чего вышел из ванной, не сказав больше ни слова и оставив меня, затаившую дыхание.

Глава 14

Я последовала за Барни в море палаток. В ясном ночном небе сияла полная луна, освещая его милое и такое знакомое лицо. Я была ошеломлена, поняв, что соскучилась по этому милому, пухлому человеку.

Я одолжила у Мари платье и несколько черных лент, которые так часто украшают волосы женщин Оникса. Я понятия не имела, что хотел увидеть Кейн, да и она тоже. Она предположила, что, возможно, он собирается взять меня с собой на передовую и показать мне реалии войны, чтобы я поняла, почему он правит так жестоко. Я не могла представить себе ничего более ужасного.

Даган оказался еще менее полезен. Я лишь сообщила, что Король попросил меня присоединиться к нему в тот вечер, и, конечно, умолчала обо всех этих желаниях и агрессивных взглядах, которые, казалось, одолевали нас обоих в последние несколько дней. Однако у меня было ощущение, что Даган знает, что происходит что-то еще. Каждый раз, когда я говорила о Кейне, мои щеки становились горячими. Когда я спросила, не знает ли он, почему Король может пожелать, чтобы я присоединилась к нему сегодня вечером, он лишь закатил глаза и оставил меня в зельнице одну до конца дня. Напоминание: не спрашивать у Дагана совета по поводу отношений.

Под треск костра мы с Барни проходили мимо мужчин, готовивших рагу, игравших в карты и пивших эль. Солдаты, которые еще несколько недель назад внушали мне такой страх, теперь казались Райдером и его друзьями — игривыми, бойкими и слишком молодыми.

Мы обогнули шумный угол и наткнулись на высокий мрачный шатер. Скорее, это был павильон, украшенный серебряной филигранью вокруг входа и знаменами с эмблемой Оникса на каждой стороне.

Я узнала это место, и меня охватила тошнота.

Позади нас находилось то самое место, где Берт пытался напасть на меня. Должно быть, Кейн был в этой самой палатке в ту ночь, когда услышал мою борьбу. Я содрогнулась, подумав о