Рассвет Оникса - Кейт Голден

могла так поступить ни с Кейном, ни с этим существом, как бы сильно оно ни хотело съесть мои глазные яблоки и полакомиться моей плотью. По крайней мере, мне казалось, что именно это оно пыталось донести до меня.

— Опусти его, и мы сбежим раньше, чем он нас достанет.

Мари нахмурилась, но решительно прижала амулет к груди. Она сосредоточилась на пищащей сове и начала напевать под нос.

Видеть, как творится магия, всегда было благоговейно, даже когда меня трясло так, что болела челюсть. Неподвижный ветер, легкий гул в воздухе — маленькое заклинание нашей городской портнихи, чтобы достать с высокой полки бутылочку с краской. Короткое заклинание, наложенное барменом на пьяного посетителя, чтобы помочь ему уйти без проблем.

Никогда еще это не выглядело так грубо и вязко, как то, что делала Мари.

Она продолжала напевать, но существо не двигалось с места.

Мы с Мари обменялись обеспокоенными взглядами. Стрикс тоже выглядел обеспокоенным, склонив свою пернатую голову.

За деревянной дверью — той, что вела в спальню Кейна, — послышался стук шагов. Мы все трое вздрогнули от этого звука, и до нас донеслись отфильтрованные звуки, доносившиеся из соседней комнаты.

Затем я услышала его безошибочный голос, приглушенный через дверь.

— И Эрикс, похоже, доволен нашим предложением. Возможно, у нас еще есть союзник. И как раз вовремя.

— Это уж слишком. — Голос Гриффина.

— О, ради Камней, Мари! Попробуй еще раз! — шипела я. Не знаю, что это говорит обо мне, но я боялась столкнуться с Кейном гораздо больше, чем смерти от стрикса.

— Всегда такой жизнерадостный, Командир. Неужели мы не можем добиться хотя бы небольшого успеха?

Гриффин протиснулся сквозь стену.

— Ладно. Но как насчет Амелии?

Непринужденный смех Кейна донесся до меня через дверь.

Мое лицо разгорелось.

Я не хотела больше слышать их разговор. Лицо Мари скривилось, когда она продолжала читать заклинание, хватаясь за амулет на шее.

— Гриф, неужели ты думаешь, что, учитывая все, что сейчас поставлено на карту, ты…

Стрикс громко закричал, хлопая своими колышущимися плюмажами от магического напряжения.

О, Камни. Мое сердце словно подпрыгнуло к горлу. Я задыхалась…

Мы должны были уходить прямо сейчас.

— Что это? — Из комнаты короля к нам доносился равномерный стук сапог стражников.

— Мари! — зашипела я.

Внезапно Мари отпустила стрикса, и существо наполовину упало с потолка на землю, оказавшись в нескольких дюймах от пола с распростертыми крыльями и убийством в глазах. Мы с Мари проскользнули через анклав как раз перед тем, как туда ворвались стражники, иначе совоподобное существо могло бы заполучить нас на ужин.

В коридоре мы облегченно вздохнули и пошли в другую сторону так быстро, как это казалось естественным. Когда мы завернули за угол, я практически вибрировала от злости.

— Мари. Это было…

— Мне очень жаль, Арвен, — сказала она, прежде чем обратить на меня взгляд своих каштановых глаз. — Это было так опасно и совершенно глупо. Я не могу поверить, что ты согласилась на это, честное слово.

Я почувствовала, как ко мне возвращается слишком знакомая головная боль.

— Из-за тебя мы чуть не погибли, — огрызнулась я. — Как ты мог подумать…

Я захлопнула рот, когда мы проходили мимо двух прогуливающихся часовых в освещенном факелами зале. Мы с Мари улыбнулись — тепло, широко и фальшиво, как шарлатаны.

Они прошли мимо нас, и я приготовилась запустить в нее еще, но она остановилась на галерее, глядя на людей, толпившихся во внутреннем дворе под нами.

Она выглядела потрясенной.

Неужели стрикс так напугал ее?

— Мне нужно было достать амулет, — сказала она. Голос был тихий, как секрет. — Я не могла потерпеть неудачу, — она повернулась ко мне лицом, глаза были серьезными. — Быть лучшей во всем и знать все на свете — вот чего я хочу. Не знаю, возможно, это и есть моя главная цель в жизни.

Раздражение все еще терзало мою кожу, но от ее слов у меня тоже защемило сердце.

— Мари, это неправда, и ты это знаешь. Как ты можешь так говорить?

— У меня не было здесь друзей, когда я росла. Это армейская крепость, ради Камней. Детей было очень мало, и из них девочек отправляли на занятия в Уиллоуридж, а мальчиков учили воевать. Думаю, папа никогда не отсылал меня, потому что не хотел, чтобы я оставалась одна.

Образ маленькой, одинокой Мари с рыжими кудрями, занимающими половину лица, над которой издеваются мальчишки-солдаты и которая прячется в богато украшенном кабинете Кейна, вызвал у меня желание обнять ее.

— Моя мать умерла, родив меня. Я никогда не знала ее, но из того, что рассказывал мне о ней папа, я поняла, что она была блестящей ведьмой и хороша во всем остальном. Он был так очарован ею, и каждый день, когда я росла, он говорил мне, как мы похожи.

— Я любила читать, как и она. Мне было так приятно, что у меня есть что-то, чем я могу гордиться. Чувствовать, что мы с ней похожи. Тогда не имело значения, что обо мне думают. У меня был свой ум, как у моей матери, и это было все, что мне было нужно. Я так боялась потерпеть неудачу в этих заклинаниях, Арвен, потерпеть неудачу в том, в чем она была великолепна, на что я решилась, что чуть не убила нас обеих. Мне очень жаль. Я просто не знала, кем стану, если попробую колдовать и не добьюсь успеха.

Вся ярость выплеснулась из меня, как погасшая свеча.

Я могла сопереживать.

Может быть, не с тем невероятным давлением, которое она на себя оказывала, а с детским одиночеством, которое привело к неправильному выбору во взрослой жизни. По правде говоря, если бы в юности я нашла себе занятие, в котором была бы так же хороша, как Мари в академических кругах, то, возможно, выросла бы с таким чувством собственного достоинства и уверенности, как у нее.

Я повернула ее лицом к себе.

— Мари, если бы ты больше никогда не вытаскивала случайные факты из воздуха, не цитировала текст, о котором я никогда не слышала, не осваивала новое заклинание или перевод, я бы не думала о тебе по-другому. Твой блеск и яростная решимость — лишь два из многих и многих качеств, которые делают тебя моим другом.

Ее глаза засияли.

— Спасибо за эти слова.

— Это правда. Я ужасный лжец.

Мы продолжили прогулку, и на этот раз молчание было приятным — ночной коктейль, сопровождавший прекрасный вечер, который почему-то не закончился нашей смертью.

— Итак, — сказала она через несколько минут. — Мы будем говорить