Злое марево: Луч Империи - Мурат Янг

— Но ведь есть ещё один свидетель. — Волконская усмехнулась и снова уселась. Лицо её стало заметно спокойней. — Сам Григорий. Он ведь, знаете ли, выжил и сейчас находится в военном госпитале.

— Что? — ахнул Володя. Потом замялся. — То есть… Я хотел сказать, вот видите? Значит, в этом споре правда за мной. Я не убивал Любимова.

— Он сказал иначе. И у него неприятная ножевая рана вот здесь. — Палец княгини уперся в свою левую грудь. — Будь у него сердце где положено, то непременно помер бы. Но, на счастье, у старика оно справа. Эта аномалия и спасла его.

Новое молчание продлилось чуть дольше. Волконская сама же и прервала его:

— Я полагаю, это минимум виселица, любезный граф. — Волконская уперлась взглядом в Громова.

Но тот продолжал молчать. Задумчивое лицо застыло на Володе. В нем не ощущалось ни ненависти, ни неприязни. Стало быть, не корил моего кузена за совершенное.

— Давайте поступим так, дорогая Ирина Сергеевна. Отпустите мальчишку. Ваш ненаглядный профессор жив, так что…

— Он пытался убить его и почти добился этого. — Волконская настырно покачала головой. — Я фактически ХОЧУ этой казни.

— А взамен я дам вам нечто большее. — Громов будто и не заметил её замечаний. — Ваши земли. Отобью одно марево меж Полоцкой и Смоленской губерниями.

— Отобьёте марево? Какое из них?

— Выберите сами, любезная княгиня.

Та уставилась на него с сомнением. Я её понимала. Уж слишком уверенно заверял Громов. Почему тогда не потеснит врага у границ Псковской губернии? Почему не поможет эстонцам близ Петербурга? И раз армия столь сильна, почему не направит её против обнаглевших финнов, внаглую прибравших Карелию и Мурманск?

— Как вы себе это представляете, милейший граф? — нахмурилась Волконская. — Явитесь с войском на наши земли?

— Именно так, ваша светлость, — кивнул тот. — Но не извольте беспокоиться. Оно будет малым и угрозы вам никакой. Как вы знаете, я уважаю ваше право и являюсь сторонником создания конфедерации, а не новой империи.

Но Волконская колебалась.

— И как же вы небольшим числом земли отбить собираетесь? Мы годами сражались, чтобы блокировать одну червоточину. Сейчас их три.

— Я же говорил, милейшая. Ваш чудом оживший профессор едва ли поспособствует победе. — Он скрестил руки на груди. — Но я знаю, как разбить врага.

— И как же?

На губах графа заиграла хитрая улыбка.

— Узнаете, как только я возглавлю конфедерацию.

Волконская думала дольше, чем Громов решался на столь невероятное предложение. Наконец она кивнула.

— Пусть так. Владимир Светозаров побудет в темнице, пока вы повернете этот, эм-м… фокус, что ли.

Громов подбодрил Володю кивком: мол, не переживай, парень.

— Но вот что же делать с её кузиной? — будто вспомнив о чем-то, произнесла Волконская. — Березин расхваливал, будто она здорово помогла в недавней битве. Но вы, граф, верно заметили — она служит нашим врагам. По мне, так и ей виселица к лицу.

— Дело ваше, княгиня, — равнодушно отозвался Громов. — Меня больше беспокоит её муж Фёдор. Вот кого точно следует вздернуть.

— Что? Фёдор у вас? — Я дёрнулась в попытке встать. Гвардейцу возле меня пришлось чуть ли не всем телом навалиться, чтобы усадить обратно.

— Фёдор у нас? — вторила княгиня. Но голос её отнюдь не был удивлён. Напротив, не скрывал лукавства.

— У вас. И я почти уверен, что в той же темнице, где и прочие. — Граф махнул рукой в нашу с Володей сторону.

— И чем же он так не угодил вам, ваше сиятельство? — спросила Волконская.

— Не мне, а всему людскому роду. Он одержим демонами.

— НЕПРАВДА! — выкрикнула я, вновь пытаясь вскочить.

— Увольте, любезный, по мне, он попросту ума лишился, — поддержала меня Волконская. — Немощный? Да. Смешной? Пожалуй. Но зла в нем не видно.

— И Святослав Игоревич его смерти жаждет, — настаивал Громов. — Даже тайную экспедицию с этой миссией снарядил.

— Лжёшь, сука! — вырвалось из меня. Но эти двое даже не покосились в мою сторону.

— Хм-м… Так ведь проверить его состояние не сложно. — Волконская задрала голову и щёлкнула пальцами. — Заводите!

Я — Фёдор

Моё сердце, наполненное счастьем и радостью, заколотилось со скоростью стрекочущего кузнечика. Я видел её — мою ненаглядную Веру. Я всерьёз опасался, что девушка, которой мальчуган предрекал скорую смерть, и есть она. Но, к счастью, на Вере — одетой хоть и не по княжескому рангу — не было тех лохмотьев, что описывал парень.

Омрачало, что она стояла на коленях и в наручниках перед троном княгини Волконской. Неужели её смеют винить в чем-либо?

— Фёдор! — Завидев меня, Вера тут же попыталась вскочить. Гвардейцы возле неё ухватились за плечи и прижали обратно к полу. Но, к счастью, Волконская тут же махнула им, чтобы прекратили.

Через секунду Вера подскочила ко мне. Водянистые потоки ручьём стекали с глаз ненаглядной. Она прижалась ко мне и обняла левой рукой. Правая при этом, влекомая цепью наручников, безвольно свисала на уровне живота.

— Гржхаражда! — прорычал я злобно, но лишь хотел спросить нежно: «Милая, что с рукой?».

— Вот видите? — послышался мужской голос.

Моя голова удачно качнулась, чтобы разглядеть говорившего. Пожилой мужчина с седой прической не был знаком мне.

— Он рычит, как демон, — добавил мужчина.

— А вы, граф, знаете, как демоны рычат? — усмехнулась Волконская. — Я вот слышала, что они способны говорить обычной речью, любыми языками: английским, французским и даже русским.

— Но люди так не говорят, — настаивал граф.

— Мы наблюдали за ним в темнице. Ничего демонического не заметили. Он и своей-то магией не владеет более, а уж демонической и подавно. А как вы понимаете, они в этом деле куда изысканней нас, людей.

Пока они спорили, лицо Веры прижалось к моему. Я мог только порадоваться, что, в отличие от боли, эти нежные касания ощущал в полной мере.

Господь всемогущий! Какое же это блаженство!

Мокрота с лица жены орошала моё. Частое, возбужденное