Игра в умолчания - Макс Мах

поняли, – покачал головой Керст. – Я не предлагаю вам своих услуг, леди, я просто объявляю публично и в присутствии благородных свидетелей, что представляю здесь и сейчас интересы дамы Адель аллер’Рипп, находящейся под протекцией княгини Ариены из Аля, или, если вам так угодно, леди Ады фон дер Койнер цум Диггерскарп. И в этой связи я хотел бы напомнить, что как в империи, так и в Старых графствах в ходу прецедентное право. А это означает, имея в виду множественность прецедентов, что суд младшей инстанции – а таковым по отношению к совету лордов или монаршему суду и является сеньоратский суд – не может рассматривать дело, решение по которому ранее принято судом высшей инстанции. Граф Квеб, насколько я понимаю, уже вынес однажды решение в отношении баронессы фон дер Койнер цум Диггерскарп, и совет лордов это решение одобрил.

– Вообще‑то наоборот, – поправил Сандера лорд Каспар.

– Спасибо за уточнение, мой лорд, но в нашем случае это ничего не меняет. Интуиция подсказывает, что предъявленные в то время обвинения были те же, что и теперь, и совет лордов – высшая судебная инстанция в нашем случае – вынес решение: моя клиентка была лишена баронского титула, но не звания благородной дамы, не так ли, моя госпожа?

– Все верно, мэтр Керст, – подтвердила его слова Ада, впервые за все это время нарушив молчание.

– Она была также приговорена к изгнанию, но не к смерти. Я правильно излагаю обстоятельства дела?

– Да, – подтвердил лорд Каспар.

– Открылись ли ныне какие‑то новые факты по этому делу? Я спрашиваю вас, ваша милость? – повернулся он к леди Ольге, но та молчала. – Если нет, – развел руками мэтр Керст, – обвинить мою клиентку можно лишь в нарушении эдикта об изгнании. Эдикт предусматривает смерть в случае своего нарушения ответчиком?

– Не всегда, – поразмышляв мгновение, ответил лорд Каспар.

– Вот видите! – Керст поклонился лорду и обернулся к толпе. – Поскольку обвинение касается тех же фактов, что рассматривались уже советом лордов… Когда, кстати?

– Тридцать два года назад, – коротко пояснила Ада.

– Да, тут еще всплывает вопрос о сроке давности и составе коллегии… – задумчиво покивал головой мэтр Керст, обдумывая, очевидно, перспективы, проистекающие из вновь открывшегося обстоятельства.

– В любом случае только совет лордов вправе рассматривать это дело, – продолжил он через пару секунд. – Как с точки зрения пересмотра своего прежнего решения, так и с точки зрения нарушения пунктов назначенного прежним решением наказания!

«Ай да Керст! – искренно восхитился Виктор. – Ай да крючкотвор!»

Вмешательство Сандера явно перевесило чашу весов. Теперь поднять толпу на самосуд нечего было и думать. Напротив, леди Ольга и ее брат оказались в крайне щекотливом положении. Они могли быть обвинены в попытке мятежа, а такие «подвиги» обычно караются смертью. Но это касалось одного лишь лорда де Койнера: его жена, ему и решать. А вот Адель – если действовать теперь по закону – должны были под охраной препроводить в столицу графства, чтобы она предстала там перед судом монарха, то есть графа Квеб, или перед все тем же советом лордов, наверняка состоявшим ныне из совсем других людей, чем тридцать лет назад. Но даже не это важно. Существенно то, что такое развитие событий означало включение в уравнение судьбы двух новых переменных: пространства и времени. А это, в свою очередь, открывало немалые перспективы по спасению дамы Адель как законным, так и противозаконным способом. Аду можно было выговорить с помощью юридических процедур, или же ей можно было устроить побег. Живую Аду можно спасти, мертвую нет.

И тут Виктор поймал себя на одной весьма любопытной мысли. Оказывается, ему абсолютно все равно, что здесь произошло тридцать лет назад. Он был знаком с дамой Адель всего несколько дней, но это были такие дни, что суть человеческая раскрывается в них куда быстрее, чем за годы и годы обычной рутинной жизни. Разумеется, ди Крей не собирался идеализировать ни одного из своих спутников: люди умеют хорошо хранить свои тайны и способны не раз и не два удивлять в течение жизни доверчивых простаков. Виктор, если верить внутренним ощущениям, не являлся ни простаком, ни излишне доверчивым человеком. Но даме Адель он бы помог в любом случае, окажись даже, что она и в самом деле вампир.

«Ну и что?! – пожал он мысленно плечами. – А я вообще неизвестно кто, а уж о Ремте и вовсе лучше не упоминать!»

– Что ж, – объявил между тем лорд Каспар. – Так тому и быть. Леди Ада фон дер Койнер цум Диггерскарп, вы будете доставлены в столицу так быстро, как только возможно, то есть мы выезжаем не позже чем через час. Вы, леди Ольга, наверняка захотите присутствовать на суде в Квебе. Я понимаю и принимаю ваше желание, но запрещаю ехать вместе с обвиняемой. Перед ней или за ней, но не с ней вместе. Это мое слово. Лорд Бер?

– Я здесь, мой лорд!

– То, что вы сейчас слышали, приказ. Я приказываю не позволять моей благородной супруге приближаться к обвиняемой леди Аде ни в пути, ни на биваке. Вы старший охраны, и вам исполнять мой приказ.

– По вашему слову, мой лорд.

– Отлично!

– Лорд Горан!

– К вашим услугам, – ответил рыцарь, но, судя по тону, он с большим удовольствием перерезал бы сейчас глотку своему бывшему сюзерену, чем оказывал бы ему услуги.

– Вы освобождены от обетов, связывавших вас со мной, и вольны ныне делать все, что вам заблагорассудится. Однако – и я хочу, чтобы это слышали все присутствующие, – вам запрещается отныне появляться в моем замке и не рекомендуется попадаться мне на глаза. В следующий раз, как это случится, я вызову вас на поединок и убью, сомневаетесь?

– Нет, – покачал головой рыцарь Горан. Судя по всему, он хотел добавить что‑то еще, но благоразумно промолчал. Сейчас вполне могла пролиться кровь. Притом его собственная.

– Прошу прощения, мой муж и господин. – Голос леди Ольги распорол утреннюю прохладу, как нож парусину. – Позволено ли мне будет указать вам на еще один момент, связанный с делом вашей кузины?

Лорд Койнер называл Аду сестрой, леди Койнер – только кузиной.

– Укажите, – согласился лорд Каспар. – Сделайте милость!

– Ее компания…

– Чья компания? – Он снова был весь терпение.