Игра в умолчания - Макс Мах

– Ее компания? – поднял бровь лорд Каспар, он явно запаздывал за ходом мыслей жены.

– Те, кто ее сопровождает, милорд…

– Частный поверенный? – спросил лорд Койнер удивленно.

– Нет, я думаю, он не внушает подозрений, хотя и прогневал меня своим вмешательством. – Теперь леди Ольга явно вела какую‑то новую игру. Игру, лишенную нерва и чувств, и оттого еще более опасную, чем ее давешняя истерика.

– Вы справедливы и великодушны, моя дорогая. Я восхищен. Проводники?

– Да, пожалуй.

– Что с ними не так?

– Проводники, мой лорд! Разве с ними когда‑нибудь все было так?

– Возможно… Чего же вы хотите?

– Расследования.

– Хорошо, я пошлю их с той же оказией в Квеб…

– Зачем же? – возразила леди Ольга.

– Что вы имеете в виду? – Лорд Каспар был озадачен, и это было плохо, поскольку смысл игры его жены стал теперь ясен до запятых.

– Их ведь не судил суд высшей инстанции, – напомнила леди Ольга.

– Значит, их буду судить я.

– В моем присутствии.

– Ты намекаешь на необходимость созвать большое жюри?

– Ты прав.

– Но тогда им придется ждать здесь в замке нашего возвращения из Квеба…

– Вы удивительно догадливы, мой лорд. У вас есть возражения?

– Увы, нет!

– Тогда обсудим судьбу еще одной особы… – предложила леди Ольга. Ее лицо оставалось неподвижной мертвой маской, но ди Крей не сомневался, она смеется.

– Леди Ольга, она наследница герцогской короны! – Лорд Койнер понял наконец, куда завел его разговор с женой.

– Со слов неизвестных нам людей, появившихся здесь в компании с Адой фон дер Койнер.

– Но это против чести! – воскликнул пораженный словами жены лорд Каспар.

– Отчего же? – делано удивилась леди Ольга. – Я же не призываю вас огульно, без суда и разбирательства, подвергнуть бедную девушку казни или иному наказанию. Упаси господь! Но, с другой стороны, эта девушка носит меч…

– Тесак, – поправил ее лорд Каспар.

– Не велика разница, милорд! Зато прослеживается сходство с вашей кузиной. И отчего, скажите, она спустилась в крепостной двор по тревоге, имея на плече дорожную сумку?

«Черт! Какой же я осел!» – идея с сумкой принадлежала Виктору, и сейчас он мог винить в оплошности только себя.

– Разрешите, милорд? – Неожиданно Тина преклонила колено, что было явно лишним, но ди Крею показалось, что смысл этого движения состоит в чем‑то совсем другом, чем выражение уважения или покорности.

– Прошу вас, леди! Встаньте! – Лорд отреагировал так, как и следовало ожидать.

– Благодарю вас, милорд. – Она встала и, сбросив с плеча плащ, сняла сумку. – В моей сумке травы и снадобья, милорд. Я травница и, услышав звук трубы, подумала, что это враги напали на вашу крепость. Я готовилась помогать раненым… – С этими словами Тина протянула свой мешок лорду де Койнеру.

«Весьма разумный ход!» – прокомментировал мысленно ди Крей.

– Это лишнее! Я вам верю!

– А я нет!

– Леди Ольга, это переходит все границы!

– А вдруг суд выяснит, что это не снадобья доброй травницы, а зелья черной колдуньи? – мягко поинтересовалась леди де Койнер. – Вы разбираетесь в травах, милорд?

– Нет, – покачал головой Каспар, с гневом глядя на жену. – А вы?

– И я, – признала леди Ольга. – Вот пусть с этим и разбирается большое жюри, как вы считаете? А пока мы отсутствуем, леди Тина и проводники обождут нас в удобных покоях Северной башни.

Предложение было беспроигрышным. Возьмись они сейчас прорываться из замка с оружием в руках, их обвинят во всех смертных грехах и, скорее всего, одолеют силой. А если они останутся в замке, кто поможет Аде в Квебе? Керст? Впрочем, живые способны менять обстоятельства в свою пользу, мертвые – нет.

– Что ж, – после короткого раздумья объявил де Койнер. – Быть по сему.

– Сударыня, – повернулся он к Тине, – не ведаю, простите ли вы меня когда‑нибудь, но обстоятельства требуют, чтобы я задержал вас в своем замке до того, как соберется большое жюри. Обещаю, я постараюсь вернуться из Квеба как можно быстрее и, разумеется, доказав свою правоту. – Он со значением посмотрел в глаза Тины. – После этого мы исполним все предписываемые древним правом формальности, и я сам провожу вас до границы княжества Чеан. Вам нечего опасаться, и, естественно, вы моя гостья, а не узница. В пределах замка вы обладаете полной свободой и не будете ни в чем нуждаться. Извините!

– Судари, – теперь он смотрел на ди Крея и Ремта, – мне очень жаль, но полагаю, вы сможете воспользоваться этой паузой в ваших путешествиях для отдыха. Палаты в Северной башне удобны и благоустроены, а в еде и вине вы не будете знать никаких ограничений. Честь имею!

5. Седьмой день полузимника 1647 года

О том, что жизнь устроена не самым справедливым образом, Тина знала давно, и более того, опыт сироты подсказывал остерегаться чувства удачи. Фортуна капризна и непостоянна, а разочарование, сменяющее надежду, – убийственно. Счастливый случай, везение – что это вообще такое? Может ли счастливый жребий выпасть тому, от кого отвернулась судьба, и случайны ли несчастья, достающиеся одному с лихвой и вовсе не знакомые другому? Кто‑то рождается с серебряной ложкой во рту, но зато другой растет в нищете и убожестве. Конечно, все в жизни относительно, и ее собственная судьба наверняка покажется кому‑то удачной, а жизнь – благополучной. Ей не пришлось, как Теа и Дите, пройти через семь кругов ада нищеты и насилия, но что с того! Каждого в конечном счете интересует то, как живет он и возможна ли для него перемена участи. До недавнего времени, вопреки очевидности, Тина надеялась, что счастье возможно. Однако события последних дней наводили на неприятные мысли. Получалось, что каждый раз, когда Тине казалось, что судьба ее переменилась к лучшему, Рок обрушивал на нее новые испытания.

«Теперь они убьют Аду, и ее смерть будет на моей совести!» При этой мысли гнев охватил ее