Запятнанный Кубок - Роберт Джексон Беннетт

— Ну что ж… То, что произошло в Ойпате, заставило многих людей бояться перемен не меньше, чем титанов. И на это есть веские причины. Тогда я была младшим офицером, только что закончившим подготовку сублима. Аксиом, — сказала она, постукивая себя по голове. — Цифры и математика.

— Я помню, мэм.

— Конечно. Я работала в команде, которая мониторила окружающую среду Ойпата, следя за тем, чтобы ни одна яблонетрава не покинула территорию. День за днем я смотрела в подзорную трубу, наблюдая, как далекие холмы зарастают травой. А потом, во второй половине дня, когда я работала в палатках медиккеров, я видела, как вырезали траву из людей — у них были клубки в почках, в легких, в матке. Многие, конечно, умерли. Особенно после того, как мы запечатали весь кантон. Они так и не выбрались оттуда. — Она неловко поерзала на стуле. — Выжившие были переселены Юдексом. И некоторые... некоторые ойпати говорят, что их дом уничтожила не яблонетрава. Они говорят, что это мы. Что мы, имперцы, убили их своей летаргией. Но это не так. Мы пытались. Просто это было слишком сложно. Иногда великий поднебесный мир бывает слишком сложным.

— Я понимаю, — сказал я. — Но... какое отношение это имеет к Джолгалган, мэм?

— Вы слышали, что Джолгалган странно выглядит, — сказала она. — Желтые вьющиеся волосы. Да?

— Да, мэм.

— Это потому, что, хотя у нее фамилия курмини, капитан родилась не в семье курмини. Ее удочерили. При рождении ее звали Прараста. Необычное имя — в основном потому, что все люди, которые обычно носили такие имена, сейчас разъехались по разным странам или умерли. — Она устремила на меня печальный взгляд. — Джолгалган, видите ли, была ойпати. Она сбежала из умирающего кантона, когда была ребенком. Потеряла родителей. И была переселена. Такая история... Что ж, неудивительно, что у нее были проблемы с психикой.

Я почувствовал, как моя кожа покрылась мурашками.

— Я заметил, мэм, что вы не сказали мне, погибла ли Джолгалган вместе со своей командой.

— Я не сказала, — сказала она, — потому что капитан Джолгалган пропала без вести несколько недель назад. — Она протянула мне свиток пергамента. — На самом деле, она исчезла за несколько дней до убийства коммандера Бласа. И как раз перед тем, как многие инженеры внезапно начали умирать от той самой инфекции, которая убила ее кантон. Любопытно, не правда ли?

ГЛАВА 19

| | |

БЫЛ УЖЕ ПОЗДНИЙ вечер, когда я мчался по атриуму башни Юдекса, шурша в кармане пергаментами Джолгалган. Я чувствовал, что являю собой необычное зрелище, но затем я увидел, что капитан Мильджин делает то же самое, пересекая атриум, хотя он скорее выходил, чем входил.

Он резко остановился, когда проносился мимо меня.

— Кол! — выдохнул он. — Где тебя черти...

Я увидел его раскрасневшееся лицо и безумные глаза. Я сразу понял, что он нашел Аристан.

Я постарался, чтобы мой голос звучал ровно, и спросил:

— Что происходит, сэр?

— Мы только что обнаружили безумную кучу дерьма, просто самую безумную, но... — Мильджин снова поглядел на дверь. — Но у меня есть дела, которыми я должен заняться. Пойди и спроси твою иммунис. Она может тебя просветить! — Затем он бросился прочь, двигаясь на удивление быстро для мужчины его возраста.

Я посмотрел ему вслед, спрашивая себя, принес ли результаты маленький эксперимент Аны.

Я во второй раз за день взбежал по лестнице, голова моя была переполнена мыслями. И все же, подойдя к двери Аны, я остановился.

Изнутри доносились голоса: ее, затем мужской. Негромкие, не взволнованные — по крайней мере, пока.

Я постучал. Обычное пение:

— Войдите!

Я открыл дверь. Молодой капитан Кефей Строви, одетый в черную форму Легиона, сидел на стуле посреди комнаты, скрестив ноги — непринужденная поза, словно он чувствовал себя здесь как дома. Он оглянулся через плечо, и его глаза слегка расширились, когда он увидел меня.

Я резко остановился, увидев его. Мне потребовалось время, чтобы вспомнить, что он должен был помочь Ане найти информацию обо всех производителях папоротниковой бумаги в Талагрее.

Я огляделся в поисках Аны, но не смог ее найти. Затем в ноздри ударил всепоглощающий запах рыбы, и я услышал ее голос:

— Дин! Как раз вовремя. Строви только что принес мне все заказы на папоротниковую бумагу, которые я просила.

Я посмотрел вниз. Ана лежала на полу на спине у ног Строви, наполовину скрытая грудой пергаментов, с повязкой на глазах, как обычно. Слева от нее стоял поднос с остатками рыбы, соленой и посыпанной зеленью; мякоть была такая розовая, что явно не прожаривалась.

— Почему вы... — сказал я.

— На полу? — продолжила она. — Отсюда я лучше ощущаю движение этой башни, Дин, потому что спиной читаю ветер и погоду. — Она усмехнулась. — Это чудесно. Тебе стоит как-нибудь попробовать.

Строви наблюдал за мной с полуулыбкой на лице, забавляясь безумием всего этого. Он и близко не был таким взъерошенным, как в ту ночь, когда они с Ваштой прискакали в Даретану: теперь он был чисто выбрит, копна его вьющихся темных волос была элегантно зачесана назад, черный плащ выглажен, а сапоги начищены. Благодаря своим размерам и энергичности он, казалось, занимал всю комнату, даже развалившись на стуле, с Аной на полу рядом с собой.

На коленях у него стояла керамическая чашка, а на столике рядом — чайник с чаем. Я снял свою соломенную конусообразную шляпу, поклонился ему и вошел. Затем заглянул в заварочный чайник — он был наполовину пуст — и коснулся его стенки пальцем. Он был прохладным на ощупь.

— Он только что принес вам эти заказы, мэм? — спросил я. — Судя по всему, он здесь уже некоторое время. Вы его допрашивали, не так ли.

— Это, э-э... — Строви прочистил горло. — Прошел час или около того, мэм. Возможно, два. Или, э-э, три.

Ана безразлично махнула рукой:

— Возможно. Мне нечасто удается поговорить с офицером талагрейского Легиона.

— Пока он здесь с его согласия, — сказал я. — И вы ведете себя вежливо, мэм.

— Я вежлива, как мировой судья, — сказала она. — Я ни разу не спросила этого молодого капитана о запахе его мочи.

Смущенная улыбка Строви погасла, как пламя свечи.

— Я только