Грехи Матери - Роберт Дж. Хейс

повсюду. Я передвинула ее от лестницы к краю башни, удерживая над пропастью. Было бы так легко ее отпустить. Моя молния заплясала по ее рукам, груди и коже; мой кинетический кулак пригвоздил ее к месту. И я пошла к своей младшей сестре.

Она уставилась на меня. В ее взгляде смешались страх и гнев. И что-то еще. Блядь. Я думаю, это было облегчение. «Сделай это, Эска. Сделай это. Покончи с этим. Пожалуйста». Она вздернула подбородок. По ее щекам потекли слезы. Мой шторм разгорелся дугой, оставляя красные полосы на ее лице.

Внутри меня что-то сдвинулось. Моя ярость отступила перед лицом... чего-то, что я одновременно понимала и на что никогда не могла надеяться. Я распознала в Имико стремление к саморазрушению, но я никогда не думала, что увижу его в ней. Только не в Имико. Всегда такая веселая и беззаботная. Только не в ней.

Я оттащила ее назад, подальше от пропасти, на вершину башни. Позволила своей ярости утихнуть и уничтожила кинетический коготь. Имико стояла сама по себе, дрожа, шмыгая носом и глядя на меня со... страхом? Она не боялась, что я причиню ей вред, убью ее. Она хотела этого. Это был страх показать кому-то другому, даже тому, кого ты любишь и кому доверяешь, самую отвратительную часть себя. Ту самую глубокую, темную суть, которую ты всегда скрывала. Я увидела ее. Впервые я увидела зов пустоты внутри Имико, возможно, самую настоящую, грубую и уязвимую вещь, которую она когда-либо показывала мне. И она ждала. Ожидая, что я буду делать теперь, когда я это увидела.

Я услышала шаги позади себя, на лестнице, ведущей снизу. Кто-то пришел, чтобы найти нас. Имико наблюдала за мной, ее глаза бегали по моему лицу, что-то ища. Что? Осуждение? Ненависть? Принятие? Сострадание? Ее дыхание стало прерывистым и резким, на грани паники. Я хотела подбежать к ней, преодолеть разделяющее нас неизмеримое расстояние, оттащить ее от пропасти, заключить в свои объятия и помочь ей. Даже если не знала, как.

Джамис ахнул, я почти забыла, что он здесь. Мгновение спустя я поняла почему.

— Привет, мама.

Глава 18

После смерти Ви от рук ассасинов Тора я обезумела. Я знаю, сейчас это никого не удивляет. Когда была убита Сильва... Когда я убила Сильву, я обвинила в этом Аэролиса. И бросилась на Джинна. Всем. Моим дугоштормом, моими мечами, моей магией и моим ужасом. Всем, что у меня было. Когда Ви была убита, у меня было королевство, и я бросила его на Тор.

В цивилизованном обществе благоразумно откладывать объявление войны до начала серьезных боевых действий. Орранцы и терреланцы годами совершали набеги на границы друг друга, но перед началом войны в Террелан был отправлен посланник с официальным заявлением, включающим условия капитуляции. Это стало историческим началом войны. О том, что терреланцы отправили посланника обратно в Орран без языка, часто забывают. Когда я повела Йенхельм войной против Тора, я не посылала официального заявления. Я собрала свою армию, состоящую в основном из солдат, которые когда-то охраняли Яму, и выживших, которые когда-то населяли ее. Я проигнорировала своих более спокойных советников, сказав Хардту, чтобы он пошел и поимел козла, раз не хочет оставлять его одного. Затем я повела свою армию через границу, шагая во главе тысячи нетерпеливых убийц.

Сирилет пошла со мной. Она сама этого потребовала. Мне следовало отказаться: ей было всего девять лет, она была слишком мала, чтобы видеть ужасы войны. Но она хотела пойти, а я хотела, чтобы она была рядом со мной. Я не выпускала ее из виду, особенно после того, как убийцы так легко пробрались в мой дворец. Меня мучили мысли о том, что, вернувшись с войны, я обнаружу, что моя последняя оставшаяся дочь мертва. Я не хотела... не могла позволить такому случиться.

Я не могу вспомнить название первой деревни, которую мы разграбили. Я был настолько поглощена жаждой мести, что, не задумываясь, приказала своим войскам атаковать. Погибли люди. Много людей. Невинные люди. Я не помню названия той деревни, но я помню горящие дома, густой дым в воздухе, запах выпотрошенных кишок и поджаривающейся плоти, крики умирающих. Крики выживших. Больше всего я помню, как Сирилет наблюдала за всем этим бесстрастными глазами темного света. Мы превратили деревню в могилу и двинулись дальше. Призраки из той деревни шли вместе с нами. Со мной.

В течение пяти дней мы продвигались по Тору. Деревни были разграблены, города разорены, люди убиты. В то время это казалось таким справедливым. Сейчас... Сейчас это что-то другое. Мы не встретили особого сопротивления, лишь несколько солдат, разбросанных тут и там, фермеры с ржавыми клинками, и ни одного Хранителя Источников. Если бы я мыслила более трезво, это могло бы быть достаточным предупреждением, в котором я нуждалась.

Мы только что разграбили городок; еще больше домов сгорело, жители были преданы мечу. Наступила ночь, и мы разбили лагерь. Мои солдаты открыли украденный эль и от души выпили, воспевая победу и справедливость в отношении их убитой принцессы. Мы не предвидели нападения, пока не стало слишком поздно.

На палатки обрушился град стрел. Сотня моих солдат погибла при первом же залпе. Я проснулась от их криков, воздвигла кинетический барьер внутри своей палатки, защищая себя и Сирилет, в то время как моя дочь пыталась подняться, протирая глаза от сна. Стрелы пробивали матерчатую крышу и разлетались в стороны, бесполезно били в мой щит. Я слышала, как мои солдаты кричали, приказывая достать щиты и определить местонахождение врага. Мы с Сирилет вышли из нашей палатки и окунулись в хаос битвы, бушевавшей вокруг. Солдаты в черных одеждах Тора ворвались в лагерь, убивая всех, кого могли найти. Мои собственные солдаты, одетые в красную форму Йенхельма, реагировали медленно, все еще сражаясь с алкоголем, переполнявшим их после ночного празднования. Они сбились в небольшие группы, отчаянно пытаясь защититься от врагов, которые превосходили их численностью.

Там, во дворце, когда на нас напали убийцы, я убила человека, чтобы помешать Сирилет сделать это. В той битве, окруженная тьмой, огнем и хаосом, я не смогла сделать то же самое. Мы сражались вместе, спина к спине. Моя дочь, маленькая девятилетняя Сирилет, убила столько же, сколько и я. Было ли это кинемантией, пиромантией или геомантией, Сирилет обладала хирургической точностью и необузданной мощью. Она отбрасывала солдат в сторону, втаптывала их в землю и давила, выпускала огненные стрелы, которые с безошибочной