Рассвет Оникса - Кейт Голден

На его губах играла улыбка, но он ничего не сказал. Мне ужасно хотелось позлорадствовать или подпрыгнуть в воздух от своей легкой победы, но от перенапряжения я уперлась руками в колени и перевела дыхание.

— Последний урок на сегодня, — сказал он.

Слава Камням! Было только утро, но неделя пролетела незаметно, и мне предстояло сделать слишком много дел до сегодняшнего банкета. Даган отстегнул верхние доспехи, бесцеремонно бросив их на траву. Он опустился на землю и жестом пригласил меня сесть напротив него. Трава была прохладной на моих ладонях, и я вдыхала аромат цветущей гардении. Я так много принимала как должное в этих утрах. Теперь, когда оно стало последним, я поняла, что буду ужасно скучать по нему.

— Что мы делаем? — спросила я.

— Используем другой вид оружия. Закрой глаза.

Я сделала то, что мне было сказано. Я научилась не задавать вопросов Дагану. Когда речь шла о самообороне, он знал, о чем говорил.

— Подумай о своей самой сильной стороне. Скажи мне, что ты чувствуешь.

Мои брови сошлись. Моя самая сильная сторона? Ничего не приходило на ум. Я гордилась своей способностью исцелять людей, но это была не столько сила, сколько способность. Возможно, дар. Я чувствовала себя сильной, когда бегала, но разве это можно назвать силой? Я никогда не думала об этом. На ум приходила моя семья — забота о ней заставляла меня чувствовать себя сильной. Но я никогда не была так хороша в этом, как Райдер.

— Я не могу ничего придумать, — призналась я. Это было более стыдно, чем я хотела признать.

— Я не об этом спрашивала. Что ты чувствуешь?

Я упрямо сидела неподвижно. Что-то в том, что мои глаза были закрыты, вывело на поверхность эмоции, о которых я не подозревала.

— Грусть. И одиночество. Поэтому я чувствую страх.

— Оставайся с этим чувством. Что ты чувствуешь из-за страха?

Я вздохнула.

— Я в ловушке. Иногда это просто тяжело. Просыпаться каждый день, зная, как много в моей жизни будет зависеть от этого, от страха.

— То чувство, которое ты испытываешь, когда сердце колотится, в груди тесно, во рту сухо. Ты знаешь, что это такое?

Я кивнула.

— Ужас.

— Нет, Арвен. Это сила.

Я пыталась следовать его указаниям, но в этом не было никакого смысла.

— Даган, я не думаю, что это работает. Что бы это ни было. Может, хватит на сегодня? — Я приоткрыла один глаз.

Его слова прозвучали мгновенно.

— Глаза закрыты.

— Как…?

— Глаза. Закрыты.

Ветер завывал среди деревьев на нашем тренировочном поле. С закрытыми глазами до меня доносились звуки подготовки к сегодняшнему вечеру — вдалеке грузили тележки и передвигали мебель.

— Когда ты боишься. — продолжал Даган. — Твое тело заставляет тебя бежать или сражаться. Наполняет тебя силой, чтобы защитить себя, так или иначе. Ты отличный бегун. Теперь ты становишься еще и отличным бойцом. Я не могу сказать, что чувство страха когда-нибудь исчезнет. Но ты можешь использовать его. Заставить его работать на тебя. Преврати этот страх в мужество. В конце концов, это одно и то же.

В его словах была доля правды. Приступы паники, которыми я страдала, с медицинской точки зрения, были всего лишь мощным притоком адреналина. Но когда я попадала в их плен, это было почти изнурительно. Очень трудно видеть в этом какую-то неиспользованную силу.

Я сидела в тишине, как было велено, пока не разболелась спина и не онемел копчик. Когда то, на что надеялся Даган, не произошло, он остановил нас.

— Попробуем завтра.

Я со стоном поднялась на ноги.

— Почему-то мне кажется, что я буду скучать по бою на мечах. — Вышло не так игриво, как я надеялась.

Даган рассматривал меня.

— Как ты думаешь, кто смелее вступает в бой? Рыцарь, которому нечего бояться, окруженный сотнями своих товарищей, вооруженный всем оружием на континенте, или одинокий рыцарь, рядом с которым нет никого, ничего, кроме кулаков, и все, что он может потерять?

По непонятной мне причине от этого вопроса захотелось плакать.

— Последнее.

— Почему? — спросил он.

— Потому что он знает, что не может победить, и все равно решает сражаться.

— Настоящая храбрость есть только в том, чтобы смотреть в лицо тому, что тебя пугает. То, что ты называешь страхом, на самом деле является силой, и ты можешь использовать ее во благо.

Я опустила глаза, отводя его ищущий взгляд.

Я чувствовала, что обречена его подвести. Что бы он ни надеялся увидеть во мне, я была уверена, что это не так.

— Ты напоминаешь мне… Я бы очень гордился тем, что моя дочь выросла такой же, как ты, Арвен.

На мгновение я потеряла дар речи. Это было самое доброе, что я когда-либо слышала от него. Возможно, это было самое доброе, что когда-либо говорил мне кто-то, кроме моей собственной матери.

— Что с ней случилось? — неуверенно спросила я. Я не была уверена, что хочу знать.

Даган наклонился, чтобы поднять мечи и завернуть их в чехлы.

— Моя жена и младенец-дочь были убиты тем самым человеком, против которого ведет войну Кейн. — Я отшатнулась назад, пораженная ужасом его слов. — Это горе, этот гнев. Я нахожу способ использовать его каждое утро, чтобы встретить день, и каждую ночь, чтобы лечь спать. У всех нас есть демоны. Нас отличает то, как мы решаем с ними бороться.

Мое сердце сжалось и разорвалось внутри меня.

— Мне очень жаль. — Это было все, что я смогла найти.

— Спасибо. — кивнул он мне, и мы в привычном молчании направились обратно к хранилищу.

Я чувствовала тошноту в животе. За Дагана и за то, что я планировала бежать сегодня вечером и, возможно, вернуться в королевство, ответственное за их гибель? Все это вдруг показалось мне очень неправильным.

Глава 18

Отражение в позолоченном зеркале едва напоминало мое лицо. Я никогда в жизни не видела столько угля — Мари накрасила мне глаза дымчатой смесью, а губы — темно-алой.

— Достаточно. Честное слово, Мар. Я похожа на пирата. Или на ночную даму.

— Или на то и другое! Прекрасная пиратская шлюха, — сказала Мари, нанося на мои веки еще больше темной пудры.

Этому не способствовало и вечернее черное платье без плеч, в которое она меня втиснула.

— Это так несправедливо. Почему я не могу носить то же, что и ты?

— Потому что, — сказала Мари, крутясь в своем платье с высоким вырезом. — Я не встречаюсь сегодня с бывшим любовником.

— Он не бывший любовник ни в коем случае. Он король, и я сомневаюсь, что мы вообще увидимся.

Мари проигнорировала меня