Ли Ховард и призраки поместья Симмонсов — Пирсов - Шон М. Уорнер

гнева, но сил как-то реагировать у нее больше не было. Все тело ломило. Как только мисс Тери скрылась из виду, Ли сделала единственное, что хотела сделать последние двадцать минут. Спотыкаясь, она подошла к кустам, и ее вырвало. Вернувшись шаткой походкой обратно на полянку, она рухнула на землю и свернулась калачиком. Живот у нее сводило, а руки так сильно устали, что она смогла только скрестить их на груди. Ли всхлипывала от боли — физической и душевной.

— Что с тобой? — спросил Маленький Боди, появившийся из тумана и повисший рядом с ней в полуметре над травой.

— Уходи, — сказала Ли сквозь рыдания.

Боди пожал плечами.

— Хорошо.

Ли с усилием приподнялась и села. Окинув взглядом полянку, она обнаружила, что Боди и правда исчез.

— Нет, — простонала она. — Я не этого хочу! Вернись, пожалуйста!

— Почему девчонки никогда ни с чем не могут определиться? — спросил он и, сверкнув синей вспышкой, вновь материализовался рядом с ней.

Ли ахнула и попятилась назад.

— Ты можешь так не делать?!

Не обращая внимания на ее реакцию, Боди повторил свой изначальный вопрос:

— Ну так что? Что случилось?

— Мисс Тери, — коротко ответила она.

— Знаю, — прорычал в ответ Боди. — Я наблюдал за вами.

Он дерзко ухмыльнулся, и вокруг стало холодно.

— Хочешь, я скину ее с лестницы?

Эта идея заставила Ли улыбнуться.

— Хотела бы я на это посмотреть, но нет. — Она замолчала и на секунду задумалась. — Просто, если честно, я не понимаю, права она на мой счет или нет. Может, я и правда слабачка и трусиха.

Боди фыркнул.

— Ты не слабачка и не трусиха. Ты же читаешь мой дневник — должна знать, сколько времени я привыкал к своей новой жизни. Ты адаптируешься гораздо лучше, чем я.

Ли нервно дернула пучок травы.

— Боди, у меня давно назрел один вопрос, но я не хочу тебя расстраивать.

— Я не расстроюсь. Спрашивай.

— В общем, твой дневник начинается с того, как ты сюда приехал. Но ты не писал, что случилось и где ты был до этого. Я знаю, что произошло что-то ужасное, и что было это в Японии, но что конкретно?

Вокруг стало так холодно, что у Ли по спине пробежала дрожь. Изо рта пошел пар — словно они стояли зимой в открытом поле. Трава рядом с Боди покрылась инеем, а его бледно-голубая аура стала вдруг такой темной, какой Ли раньше ее не видела. Периодически из нее вылетали фиолетовые искры — цвета ауры Большого Боди, когда тот впадал в неистовство.

— Все нормально, — сказала Ли, чувствуя, как в ней поднимается страх. — Можешь не рассказывать.

Где-то вдалеке прогремел гром.

— Я никогда никому не рассказывал эту историю, — ответил Боди. — Какая-то часть меня не хочет этого.

— Уверена, я знаю, какая часть, — сказала Ли.

Боди слабо улыбнулся и кивнул ей в ответ.

Снова став серьезным, он добавил:

— Но я все равно тебе расскажу.

— Нет, правда, не обязательно.

— Я хочу рассказать. У меня уже очень давно не было друга, с которым я бы мог поделиться чем угодно. — Он молча посидел в раздумье, а затем кивнул, и его аура снова приобрела более приятный синий оттенок. — Я хочу рассказать.

Ли не стала ничего говорить. Если Боди решился поведать ей свою историю, она позволит ему сделать это, как захочет он сам. И даст ему время.

— Мой отец, Брэдфорд, был выдающимся человеком, — начал он. — По крайней мере, мне так рассказывали. Мне самому узнать его не довелось. Он был капитаном одного из наших судов, когда Япония открыла для американских торговцев несколько своих портов. Когда правящий класс самураев, сёгунат, подписал с нашей страной договор[12], мой папа как раз находился в Японии. Но когда в Штатах началась Гражданская война, отец на время отошел от дел компании и поступил капитаном на службу в Союзный флот[13]. Из-за этого женился он очень поздно, только в тридцать четыре года.

— Это же совсем не поздно, — возразила Ли.

— Поздно, когда люди в основном умирали, не дожив до шестидесяти. Я родился в тысяча восемьсот шестьдесят седьмом году, забыла? Тогда все было по-другому.

Ли смущенно притихла. Об этом она не подумала.

Боди продолжил рассказ:

— Когда Гражданская война закончилась, отец подал в отставку и вернулся к делам. Через несколько лет, в тысяча восемьсот шестьдесят девятом году, в Японии закончилась своя гражданская война. Императорский двор вернул себе власть, сёгунат капитулировал, и отец, имея военный опыт и уже бывав в Японии раньше, лично туда поехал — договариваться с новым императором, Мэйдзи, чтобы заключенные между судоходством Симмонсов — Пирсов и сёгуном сделки оставались в силе. Он взял с собой жену и трехлетнего сына — меня. Дальше рассказывать особо нечего. Самураи хоть и потерпели поражение, но никуда не исчезли. Среди них было много негодования против Запада, который оказывал помощь правительству Мэйдзи. Моих родителей убили — так же, как и твоих. А меня взяли в плен. Надеялись, что меня можно будет обменять или потребовать выкуп. Но ничего не вышло.

— А что случилось? — спросила Ли.

— Власть императорского правительства с каждым днем все усиливалась, а вместе с ней ужесточались ограничения, касающиеся класса самураев. В итоге отпускать меня стало поздно: самураи боялись, что на свободе я расскажу о них властям. Убить они меня тоже не могли, потому что за этим бы последовала жестокая месть. Я повис у них на шее балластом. Кормили меня мало и сделали из меня раба. Когда они учили своих детей боевому искусству, я служил им боксерской грушей.

Боди лукаво улыбнулся.

— Вообще, я там неплохо научился драться.

У Ли округлились глаза.

— Подожди, подожди. Ты хочешь сказать, что тебя учили драться настоящие самураи?

— Нет. Драться учили их детей. Я только схватывал какие-то приемы, чтобы меня не забили до смерти. Меня никогда ничему не учили. Но это было и неважно, потому что я научился выставлять все так, будто я проиграл поединок. Но откровенно поддаваться тоже было нельзя. Каждый раз, когда я побеждал или слишком быстро проигрывал, меня избивали учителя. Мне ни на минуту не давали забыть, что я гайдзин — не японец. Что я ниже собаки, коровы, свиньи. Ниже грязи.

Маленький Боди замолчал и долго сидел, погрузившись в мысли. Поскольку Ли не могла дотронуться до него, обнять его и утешить, она просто молча сидела рядом, уважая его желание побыть в тишине.

— В одном мисс Тери определенно права, — наконец произнес он. — От такого ее обхождения ты точно станешь сильнее.

— Я не хочу становиться сильнее. По крайней