Варнак. "Мертвая вода" - Николай Зимин

«Мертвая вода» спешно неслась под всеми парусами и через пару часов с треском врезалась в причал города.

Айне сидела на плече, гордо задрав нос, да поглядывая на местных снисходительно и свысока. Платье сменили брюки и рубашечка с жилетом, а на голове устроилась лихо заломленная беретка с вышитым черепом и костями. На поясе болталась миниатюрная абордажная сабля в ножнах. Ее выточил из ножа замученный кузнец, который по мере процесса явно хотел вдарить молотом и по голове назойливой фейки. «Чтобы как вон у того пижона с бородой! Видишь ту пиратскую морду? Такую же саблю, как у него, делай!»

– Видал? – похвасталась она, сунув головной убор мне под нос. – Швея – мастер.

– Видал-видал, – отмахнулся я, – уже двадцатый раз видал, и саблю тоже. Тебе еще что-то надо или отправляемся? «Мертвая вода» на низком старте.

– А как же припасы? – возмутилась Айне. – Я устала жевать солонину! А попить вообще только ром, а он вонючий.

– Ты и его попробовать успела?!

– Ну а чего? Я фея взрослая, а у боцмана воды нет. И что теперь, из океана пить? Я тоже пробовала, кстати, но в нем вода соленая и невкусная.

– И рыбы в нее писают, – добавил я, – и киты какают.

– Фу-у-у-у!

– А как ты хотела? Дикая природа.

– В лесу не так. В лесу знаешь как?

Я знал, но не успел и рта открыть, как Айне принялась рассказывать, что там в лесах. Жужжала и жужжала в ухо, как шмель. Я уже мутировал, видимо, потому что в башке включился фильтр, и я только в нужных местах кивал и поддакивал, пропуская трескотню, да поглядывая на торговые лавки. А вот тащившемуся позади несчастному боцману досталось по полной программе. Простодушный пигмей воспринимал фейкин бред серьезно, так что относился к ней уже с благоговением. А та дула ему в уши о невероятных подвигах, да поверженных пещерных медведях, вперемешку с целыми армиями ежей. Сложно сказать, что рисовало людоедское воображение при слове «еж», но судя по восторженной физиономии – драконы и демоны рядом не валялись.

Пока мы плыли к городу боцман перестал шарахаться от нового члена экипажа и Айне рассказала, как со мной познакомилась, да какие героические деяния творила. Многое я сам слышал впервые, да что там – в фейкиных баснях я едва ли не таскал за ней оружие, как робкий слуга. Айне чегой-то там изничтожала, спасала и повергала, верхом на моей виверне, которую я у нее чуть ли не выпросил на время, оказывается. Свое изгнание и смещение с должности старшей жрицы обстряпала так, что в ее ногах валялись и боги, и дриады, и эльфы, умоляя не бросать сирых и убогих. А мужественная дщерь лесов махнула ручкой и ушла помогать двум недоумкам на дырявом корыте. Так что Чук, простое дитя простых островов Краба, изрядно мелкую фантазерку зауважал и вовсю заискивал, засранец лицемерный.

Как только перед нами возникли продуктовые ряды Айне пришла в неслыханное возбуждение.

– Это берем! И это! И вон то!

Мелкая фигурка сновала везде и сразу. Чук стонал под тяжестью поклажи, а когда его завалило с головой и он лишь подергивал ногами, придавленный тяжестью копченого марлина, я плюнул и нанял носильщика. Айне торговалась за икру, кальмаров, жареных осьминогов, пласты китового мяса, а при виде разнообразной и диковинной океанской рыбы напустила лужу слюней и оттащить ее стало возможно, только когда целый воз морепродуктов заскрипел по направлению к порту.

– Черт, Айне! – не выдержал я. – Давай удочку купим! Все это плавает прямо под нами. Зачем деньги переводить?

– Удочку? – Ручонки Айне жадно дернулись. – Экономия, да. Купим! Где?

«Мертвая вода» заметно просела, а трюм был забит почти под потолок. Когда мы покинули дружелюбный городок, я вздохнул с облегчением. Айне молчала и сосредоточенно пыхтела с удочкой, наматывая леску на катушку, привязывая огромный крючок, на который, казалось, можно смело ловить китов. На капитанском мостике как сами выросли скамейки вдоль бортов и кресло с прибитым к палубе столиком. На камбузе сменилась печь, посуда, мебель и образовалась куча угля. За кормой повисла на канатах узкая шлюпка, типа долбленки, да еще две пристроились по бортам. Шхуна превращалась из пиратской посудины и военной базы в прогулочную яхту. На корме появился специальный держак для удочки, чтобы крупная добыча не уволокла рыболовную фею на дно. Я уже наметил, где его можно подпилить.

Я вдруг осознал, что Айне молчит и пыхтит с удочкой. На шхуне царило спокойствие, даже ушам не верилось. Прекрасная идея, мелькнула у меня мысль. Удочку надо было сразу купить. Тишина и покой на время рыбалки обеспечены.

– Блин! Осторожней!

Айне так рьяно замахнулась, что крючок впился в штурвал между моих пальцев. На нем извивалась толстая чешуйчатая многоножка с жвалами-серпами.

– Извини, напарник.

Я вырвал крючок и удивился:

– Ты где наживку взяла?

– В подвале. Их там полно.

– Что? Где?

– В трюме, – лаконично поправилась Айне, для убедительности указав пальчиком, – они там в досках живут. Невкусные.

Я с грохотом обрушился в трюм, споткнулся о горы припасов и до полусмерти перепугал Чука, вольготно устроившегося на мешках и посасывающего ром через соломинку.

– Оборзел, бездельник?

Чук подскочил, расплескав драгоценную жидкость, и вытянулся.

– Что за насекомые на борту? Я тебя спрашиваю!

– Какие?

– Вот такие!

Я обвиняюще указал на угол, где действительно толстые доски пестрели дырами и прогрызенными ходами. Многоножки сновали деловито, по-хозяйски, обустроив колонию вольготно и с немалым комфортом. На стене образовалось гнездо, наподобие осиного, из слюней или еще чего, размером больше самого боцмана. Хорошо, что у насекомышей хватило ганглия не прогрызать насквозь борта, а то утонули бы в миг.

– Крыс я вывел! – отрапортовал Чук, перепугавшись озверевшей капитанской морды. – А про этих ты не приказывал, капитан!

– Хрен ты вывел! – взревел я, углядев обглоданный скелет, как раз у логова насекомых. – Их без тебя сожрали! Убрать немедля! Чтоб к вечеру ни одной твари не бегало!

– В банку собирай, – свесилась в люк Айне. – Там, за ящиком с кальмарами, банка оплетеная, здоровенная. Лови их, потом мне отдашь. Я пересчитаю. Вкурил?

– Слушаюсь,