Варнак. "Мертвая вода" - Николай Зимин

тысяч с фейкиной коробчонкой. Я утешал себя, что деньги – прах. Деньги нужно тратить. Да и вообще, давно ли я разбогател? Давно ли перестал бегать с голой задницей? Не пристало богатырю и герою трястись над презренным златом... Я выдохнул и резко откинул крышку.

– Ну? – Айне дергала штанину. – Артефакт? Оружие?

Я с помертвевшим лицом вытащил то, что находилось внутри. В ладони лежал искусно и с любовью вырезанный каменный кукиш. Каждый ноготь, пальцы, даже рисунок отпечатка на высунутом большом пальце был исполнен мастерски и фига выглядела натурально, как живая.

Поздравляем: вы стали девятьсот тридцать третьим счастливым обладателем эпической статуэтки правой руки солнцеликого Ху, бога удачи.

Сложенная в древнейшем жесте щедрости, она послужит достойным украшением любого дома. Так же ей можно бить по голове.

Продать невозможно.

Айне прыснула, закрыла рот ладошками и выпучила глаза, став похожей на крупную лягушку. Развернулась, подхватила свою шкатулку и умчалась на камбуз, от греха подальше, хрюкая и трясясь от сдерживаемого смеха.

– Сука! Тварь! Жопа!

Чук стремительно взвился на мачту, Айне ржала как мелкая лесная лошадь за закрытой дверью, а я бесился и рубил мечом борт.

– Вот ведь падла, а!

С трудом успокоился, отбросил в сторону меч и вцепился руками в борт.

– Гадство! – рычал я, ища глазами остров, – Вернуться и выпотрошить тебя, козлина страшная, да ты уже других лохов разводишь, да? Девятьсот тридцать четвертого! Сто тысяч в никуда!

Из камбуза доносилось хихиканье, наверху трясся Чук, а я со злобой отправил каменный кукиш в воду, проводив статуэтку грубой и отвратной руганью. Помотал головой, перевел дух и успокоился. Сверху подвывал боцман, до этой поры не имевший счастья видеть капитана в таком состоянии.

– Спускайся, людоедина, – крикнул я. – Капитан в норме. Дай-ка рома, на трезвую голову я этот день не переживу.

Из камбуза ехидно пропищала Айне:

– Сейчас я открою свою коробочку, готовься праздновать, напарник. Бросай ром и тащи лучшее вино, тут что-то магическое.

– Утопить ее, что ли? – буркнул я, следя, как Чук сползает с мачты. – Как думаешь?

– Я не буду, – вздрогнул боцман. – Я ее боюсь.

Я выдохнул, дождался когда боцман выберется из трюма с пыльной бутылкой и отослал его обратно в гнездо высматривать врагов. Айне подозрительно замолчала, а я разглядывал бутылку. Темное стекло с красивой эмблемой, этикетка с угрожающего вида кораблем, явно какое-то элитное пойло. И где только боцман его откопал? Может стоит продать запасы спиртного? Благо их полный трюм…

Размышляя таким образом и отхлебывая ром, что оказался жутко крепким, но не самопальной сивухой, я с интересом прислушивался. Наконец скрипнула дверь и на палубу выбралась Айне. Торжественно и медленно чеканя шаг, она молча прошла по палубе, как на параде, села в кресло и устроила на коленях светящийся шар, в котором мелькали желтые светляки. Магический апельсин казался желейным, мерцал и подрагивал в пальцах Айне, что нежно и трепетно его оглаживали.

– И? – не выдержал я. – Что за урюк?

– Феин огонь! – жутко прошипела Айне. – Тот самый!

– Ага, как я сразу не догадался? Издалека же видно, что это он. А подробнее?

– Это такая штука… Ух какая штука!

Айне захлебнулась слюнями и с обожанием смотрела на сферу, что мягко пульсировала на коленях.

– Не тяни кота за хвост! – поторопил я, нахмурившись. – Полезное что-то? Вредное? Корабль не сгорит?

– Нет тут котов, – в глазищах Айне выступили слезы, а губы тряслись. – Это чудо, напарник. В моих руках мощь. Я стану самой фейной феей из всех! За такие гроши купить феин огонь, я просто не верю!

– Хрена себе «гроши»! – оскорбился я. – Мне вообще фигу подсунули.

Чук сполз с мачты, тихонько приблизился и потянулся к сфере пальцем.

– Руки убрал! – взвыла Айне сиреной. – Загрызу!

– Я только…

– Три шага назад!

Засвистела сабля и Чук спешно отбежал подальше. Мое любопытство разгоралось, но фея пускала слюни над магическим апельсином и лишь умильно вздыхала.

– Объясни уже, что за огонь? Чего ты над ним слезы льешь?

– Любуюсь, – прошептала Айне, растянув губы до ушей. – Наслаждаюсь и предвкушаю.

Чук, разглядев кривую усмешку, что превратила мордашку феи в оскаленную харю сумасшедшего демона, поежился и удрал к трюму.

– Эта штука, напарник, сделает меня невероятно могучей феей. Я и сейчас великая, но это, – она погладила сферу, а огоньки закрутились в хороводе, – предел мечтаний...

– В смысле? Блин, я тебя за борт сейчас выброшу!

– Я впитаю феин огонь и стану сильнейшей, понял? Никакая другая фея со мной не сравнится.

– Кроме тех, кто уже такие штуки использовали, да?

Усмешка поблекла. Айне обхватила сферу и испуганно огляделась.

– Ты прав, ты очень прав, – зашептала она лихорадочно. – Сейчас я впитаю могучую и великую силу. Даже Силу! Силищу!

– Знаешь, Айне, я иногда думаю, что ты мое персональное проклятие, – заявил я. – Ты на корабле всего чуть, а я опять без гроша в кармане и с каменной фигой. Ах, да, я же ее утопил. Но не суть!

– Это зависть, напарник, – огрызнулась она, оглаживая сферу. – Я слишком много страдала от голода, холода и несправедливости, поэтому небеса одарили жалобную феечку, только и всего.

– Ну-ну.

Айне решилась и воздела сферу над головой.

– Я бы не торопился на твоем месте, – засомневался я, но остановить жадную фею не успел. – Айне…

– Упустить такой шанс? – Фея была настроена решительно, аж до дрожи. – Впитываю!

Впитывание, к моему разочарованию, свелось к тому, что желейный огонь Айне попросту сжевала. Видимо, у лесных фей все через жратву и через задницу происходит. Она пыхтела, давилась, раздирала челюсти и пихала в крохотную пасть несчастный шарик. Сфера, наверное, орала бы от ужаса, будь у нее голос. Когда Айне, мыча и стеная, проглотила несчастную магическую фиговину целиком, то обессиленно обвисла в кресле и тяжко дышала, как загнанный пони.

– Ну? – Я с интересом ожидал