Сказания пыльных миров. Том 3. Гвард - Ярослав Кожедуб

— А ты подросла, — растроганно улыбнулся я, потрепав её по волосам. — Только не кричи больше так громко, соседей разбудишь. Мы сюда, вообще-то, скрытно пробирались.

— Как тайные агенты Канцелярии? — Кира подняла голову и в её изумрудных глазах зажёгся огонёк какого-то… азарта?

— Именно так. А тебе что, нравится служба Щита и Кинжала? — с хитрой улыбкой я склонил голову набок.

— Очень, — хмыкнул из-за её спины отец. — Тут рядом с нами пара травников живёт…

— Ага, мама рассказывала. Старички уже, да?

— Да. Зигфрид и Ятрея. В молодости Зигфрид успел поработать на Щит и Кинжал, и, когда мы немного сдружились, много баек о своих похождениях рассказал Кире.

— А оркам нормально, что у них под боком возможный диверсант? Такие люди и в старости могут быть опасны, — я с некоторым удивлением приподнял бровь.

— А откуда бы им это знать? — хмыкнул отец. — Он и нам-то эту тайну доверил лишь потому, что Ятрея при Кире случайно обмолвилась. Но дальше нас это знание точно не уйдёт. Хотя, может, и вам говорить не стоило, обещали всё-таки…

— Стоило. Для вас обоих чуть позже будет большой сюрприз, — широко улыбнулся я. — Особенно для Киры. А сейчас… — я скинул с плеч пространственную сумку и расшнуровал горловину. — Пихайте все собранные вещи сюда. Поболтаем позже, когда будем подальше от города.

* * *

Повторять обратный путь по улицам мы, разумеется, не стали. Выбравшись на крышу, приглядели ближайшую относительно низкую ветку — и дальше двинулись уже привычным образом, поверху, двигаясь по большой дуге — одновременно вглубь чащи и немного забирая к юго-востоку от города, где нас уже заждались Риман с мамой.

— Рик!

— Лина!

Стоило родителям увидеть друг друга, как они тут же поползли по опасно раскачивающейся ветке, пытаясь сблизиться и обнять друг друга. Пришлось даже шикнуть на них:

— Осторожнее! Вам, может, ночью не видно, но до земли лететь метров пятнадцать. И не факт, что мы успеем кого-то подхватить, если он сверзится вниз, — устало потерев глаза, обернулся к девушке, — Энигма, отдай накопитель Риману, пусть заполнит. Мы с тобой садимся медитировать. Полчаса на передышку. Если не успеешь восстановить ману, то добьёшь остатки из накопителя.

Улёгшись на ветку и смежив веки, я уже привычным образом расслабился и представил, как я сливаюсь с миром, а мир — со мной. Опытным путём я вывел, что именно такая мысль для меня работает наиболее эффективно в плане скорости восстановления. Увы, это верно только для меня, иначе развивать медитацию было бы гораздо проще — за сотни лет накопились бы десятки куда более оптимальных методик, с которыми даже полному новичку было бы просто работать. Но все разумные — разные. Соответственно, разнятся и оптимальные для каждого варианты медитаций. И, по сути, поиск своего идеального варианта является заметной частью прогресса в росте навыка. Какой вид тебе подходит больше всего? На какой-то образ? На реальный объект? На звук? А что это за образ, объект или звук? Мантра, стрекотание кузнечиков, пляска языков пламени? Вот и ищи, пробуй, сравнивай…

И, конечно, одни варианты куда удобнее других в чисто житейском плане. Одно дело, когда ты можешь в любой удобный момент закрыть глаза и ускорить восполнение резерва, и совсем другое — когда тебе для этого требуется разводить костёр, чтобы сидеть и пялиться на огонь. Увы, всё это — вопрос чистого везения.

По мере роста навыка, конечно, скорость восстановления маны будет расти даже при не самом оптимальном для тебя варианте медитации, но всё же разница в эффекте зачастую настолько значительная, что приходится жертвовать мелкими (а зачастую и крупными) неудобствами. К счастью, мой вариант пока неудобств не приносит… но я пока и не нашёл действительно идеальный вариант. Слияние с миром — это скорее что-то промежуточное. Но, по крайней мере, это показывает направление поисков — раз этот вариант оказался эффективным, то мне и дальше надо будет искать некий мысленный образ.

Открыв глаза, я привстал с ветки и оглядел нашу компанию. Энигма всё ещё медитировала, и я едва удержался от того, чтобы поправить её — в уголках глаз и на лбу девушки от напряжения проступили морщинки, чётко видные даже в лунном свете и полутьме леса. Учитывая, что полное расслабление лицевых мышц — одно из немногих общих требований для любого варианта медитации… я вздохнул и покачал головой. Потом скажу, не буду сбивать её. Отец с мамой сидели, привязавшись к ветке и, прижавшись друг к другу, о чём-то негромко переговаривались. Кира задремала, привалившись лбом к отцовскому плечу. Риман же… увидев, что я открыл глаза, он как-то резко встрепенулся. Я вопросительно поднял бровь. Брат молча отвязался, нырнул в тень и спустя мгновение уже сидел рядом со мной.

— Надо поговорить.

— О чём? — осторожно уточнил я. Что-то не нравится мне его выражение лица. Как будто-то он хочет сказать нечто неприятное.

— Ты главный в этом походе, Грег, и я не ставлю это под сомнение…

— Так, давай сразу вываливай, — поморщился я. — Не надо вот этих ваших экивоков столичных.

Риман отвёл глаза и резко выдохнул:

— Надо вернуться и вытащить Зигфрида и Ятрею. Пожалуйста.

Не став отвечать сразу, я задумчиво побарабанил пальцами по ветке. Почему он так резко изменил своё мнение? Потому что… поговорил с отцом и Кирой, очевидно. И Кира, узнав, что брат сам из Щита и Кинжала, радостно поведала о его коллеге…

— Ваш внутренний кодекс чести, да? — рассеянно уточнил я.

— Да. Я не могу бросить брата по кинжалу. Более того, судя по описанию родителей, я знаю этого Зигфрида. Он учил одного из моих наставников, и он более чем достойный человек.

— Но, видимо, не маг. Иначе и сам бы выбрался, с таким-то опытом.

— Не маг, — качнул головой брат. — Но боец отменный. Даже сейчас.

— Дерьмо, — тоскливо сказал я.

— Оно самое, — отвёл глаза Риман.

— Они замедлят наше продвижение раза в два, не меньше.

— Да.

— Энигма ещё не восстановила ману, так что идти придётся нам с тобой.

— Да.

— Это поставит под риск не только нас — плевать, нам не привыкать — но и родителей