Заговор Красного Волка - Роберт фон Штейн Редик

подлая кошка и укусит тебя, если ты ее погладишь, но в тот момент она была

просто сладкие сливки & мурлыкала. Роуз, однако, смотрел на нее как на быстро

приближающийся черный корабль с палубой, полной пиратов. Он поднял руку & указал на животное.

— Это демон! — сказал он. — Я не видел, как она вошла!

— Да, капитан, — подтвердил я. — Кошки — раса незаметных лап. Тихих, если вам будет угодно.

— Сейчас чертовски не тихих! Что она говорит, Фиффенгурт?

Признаюсь, я уставился на собственного капитана:

— Говорит, сэр? Она мурлыкает, вот & все. Кошки так делают, когда рады вас

видеть, сэр.

— У этой проклятой кровожадной твари с кривыми клыками нет никаких

причин радоваться мне! — прорычал он. — Как она смеет использовать такой тон, угрожать...

Его глаза не отрывались от рыжей кошки, которая, казалось, собиралась

перевернуться на спину и просить потереть себе живот. Я стоял там, как немой. Я

знал, что когда Кап. придет в себя, он, скорее всего, накажет меня только за то, что

я увидел его в таком глупом состоянии. Клянусь Рином, это было странно! Я не

знал, что сказать.

99

-

100-

— Кошки любопытны, сэр, — вот & все, что я придумал.

— Убери ее отсюда, Фиффенгурт, — сказал Роуз, который все еще не

сдвинулся ни на дюйм.

— Оппо, сэр. Должен ли я попросить леди Оггоск запереть ее питомицу в

каюте?

— Просто убери ее — прогони ее — убери ее с моих глаз!

Я ткнул животное в ребра. Она зашипела на меня, но вылетела прямо из кают-компании. Затем Кап. Нилус Роуз встал, встряхнулся, огляделся, словно очнувшись

от сна, & спросил, какого черта я пришел.

Четверг, 6 вакрина. Сегодня вечером у тебя не так много времени, мой

хороший дневник! Четверых из новых смолбоев придется выбросить за борт в

Этерхорде: двое уже подрались из-за чьей-то конфеты, один позеленел от морской

болезни, последний мочится во сне, как младенец, что недопустимо там, где гамаки

подвешены один над другим.

Так много дел в Этерхорде. Нам нужны новые ключи от ворот между отсеками

первого класса & остальной частью корабля — Денежных ворот, как мои мальчики

уже их называют. И нам понадобится мастер по пианино: глупый стюард в салоне

первого класса открутил крепления, чтобы натереть пол воском, & не подумал

закрепить их, когда мы выходили из порта. Естественно, первая же большая волна

бросила старый инструмент — вместе со столами, стульями & плевательницами —

на доски, как бревна со спуска. Пианино ударилось с шумом, похожим на звон

колоколов апокалипсиса. Часы, которые я провел бы с Аннабель, будут потеряны

из-за этой глупости, но дети пассажиров первого класса должны свободно бегать за

своими воротами, не опасаясь сброда, а дженты первого класса должны иметь свою

обеденную музыку.

Суббота, 8 вакрина. Я рад, что пишу эти слова. Этерхорд уже в поле зрения.

Глава 12. БИТВЫ С ДЫМОМ

9 вакрина 941

Пазел и Нипс сломя голову мчались по жилой палубе, перепрыгивая через

рундуки, лавируя между гамаками, ящиками и десятками усталых матросов. Этим

утром у них было два часа свободы, после двенадцати в темном и вонючем трюме, и они не собирались терять ни секунды. В полдень корабль пришвартовался в

Этерхорде, если верить словам сверху. Сейчас смутные слухи передавались от

матроса к матросу, с палубы на палубу. Из всех этих криков Пазел понял только

одно: наверху что-то происходило.

— Держу пари, они приведут этого посла, — фыркнул Нипс, когда они

добрались до главного трапа. — Вот почему нас наконец-то отмыли — обезвошили, 100

-

101-

я имею в виду. Вот почему мы в новой одежде.

Они поднимались по трапу, выглядя очень похожими: их головы были

выбриты, а тюрбан Нипса — конфискован.

— Ты видел каюту посла? — спросил Пазел. — Дасту говорит, что на самом

деле это четыре комнаты в одной!

— Пять! — возразил Нипс. — Я никогда не говорил тебе, верно? Пейтр

прокрался к нам прошлой ночью. Там есть главная комната, где можно посидеть, поесть и все такое, с большими картинами в золотых рамах, заводным органом, который играет триста песен, и кожаной обивкой на стенах, чтобы было тепло. Ты

почти не слышишь море, приятель! Затем есть каюта для Исика и его леди, еще

одна для девушки — говорят, она хорошенькая, — ванная, достаточно большая для

быка, и последняя крошечная комнатка из стекла, выходящая прямо на кормовую

галерею и нависающая над волнами, с кроватью под окном для дневного сна.

— Пять комнат, —