Аттестат зрелости - Сергей Борисович Рюмин

Новоселье вышло не особо грустным, умеренно веселым. В общем, в пропорцию. Где-то с час мы посидели за столом. Maman с Альбиной на двоих не спеша опустошили одну из купленных мной бутылок. Вино, которое прихватила с собой Альбина, осталось нетронутым.

Странно, но каким-то образом Альбина нашла общий язык с maman и вроде даже как подружились. После чаепития с тортом Альбина хотела было помочь с мытьем посуды, но была беспощадно изгнана с кухни вместе со мной.

— Пойдём, — тогда шепнула мне Альбина, утягивая меня в зал. — Не будем злить мамочку.

В зале она плюхнулась со мной рядом на диван, поджала под себя ноги, совершенно не беспокоясь, что юбочка задралась почти до трусиков, улыбнулась во весь рот:

— Димочка сегодня приходил, представляешь?

— Его выписали? — удивился я.

— Нет, сказал, что отпросился! — отмахнулась Альбина, мол, не перебивай, и продолжила. — Извинился. Дал 300 рублей и открытку-приглашение в магазин «Салон для новобрачных», чтоб я купила себе там, что захочу в знак компенсации.

— Триста рублей мало, — заметил я.

— Прекрати! — ответила она. — Потом сходил в отдел кадров и написал заявление на увольнение. И его сразу подписали! Представляешь?

Она откинулась на спинку дивана, демонстрируя свою грудь под тонкой блузкой. Я кашлянул:

— Ты б это, поскромнее… А то всё-таки мама дома. Не сейчас, по крайней мере…

— Ой, какие мы стеснительные! — засмеялась она, но позу сменила. — Вчера твоя maman ко мне в отдел зашла. Я там одна ведь сижу сейчас. Просто так зашла, познакомиться поближе, поговорить. Тут Ирка влетает. С сигаретой в зубах и с порога мне, не обращая внимания на твою мамочку, заявляет, в нашем магазине, в смысле, заводском, белье импортное привезли, чулки ажурные. Брать, спрашивает, будешь? Твой пацан, говорит, умрет от спермотоксикоза! Нина Пална вся побагровела. А я Ирке говорю — «Познакомься, моя будущая свекровь Нина Павловна!» Тут уж Ирка покраснела… Прикинь?

— Ага, — я представил себе эту картину, засмеялся.

— Знаешь, Тошка, — Альбина придвинулась ко мне поближе, прошептала в самое ухо. — У него вид был такой… Когда он в кабинет вошел, я вскочила, нахмурилась, а его чуть инфаркт не хватил. Он весь сначала побелел, потом покраснел и на колени упал. Представляешь? Я как рявкну — встать! Он вскочил, стал прощенья просить, сам, как побитая собачонка, в глаза смотрит и вот-вот описается… Хорошо, в этот момент рядом никого не оказалось.

Она посидела со мной еще минут 10–15, чисто символически. Потом засобиралась, зашла на кухню, где отсиживалась maman, сказала:

— На работу выходим в семь часов! Я зайду! В 7.05 автобус с остановки отходит.

Перед сном maman зашла ко мне в зал. Я уже расстелил постель, готовясь ко сну. Осталось только душ принять.

— Антон! — maman подошла ко мне, посмотрела мне в глаза. — Ты, правда, её любишь? Честно?

Я вздохнул.

— Знаешь, у неё есть что-то такое… — maman задумалась, подбирая нужные слова. — Подозрительное… Она вроде девочка молоденькая, а иногда так посмотрит, аж душа в пятки уходит.

— Я знаю, ма, — ответил я. — Я знаю.

Глава 35

Ностальжи

На следующий день я около девяти утра направился в Химик. Надо было сдать ключи в ЖЭК и отдать паспорта на выписку. Вообще-то паспорта надо приносить паспортистке индивидуально, там еще заявление приходилось писать. Но паспортисткой работала тётя Тоня Чечёткина. Её сын жил в соседнем подъезде, учился в нашей школе на год младше меня. Поэтому я даже в ЖЭК не пошел, зашел сразу к ней домой.

Тётя Тоня дала мне два бланка, я их сразу же заполнил и расписался — за себя и maman.

— Завтра придешь, — сказала паспортистка. — Я сегодня как раз в паспортный стол собираюсь.

Потом я зашел в нашу бывшую квартиру. От пустоты в ней как-то сразу стало тоскливо. Я здесь всё-таки все свои 16 лет прожил. Даже слезу чуть не пустил.

Еще раз осмотрел комнату, кухню, санузел. Далеко под ванной обнаружил забытого резинового утёнка-пищалку. Хотел достать, но махнул рукой. Вроде ничего больше не забыли…

Когда выходил, столкнулся на лестничной площадке с тётей Машей. Она, не ответив на моё «здрасьте», буркнула:

— Переехал? Хоть попрощаться бы зашел…

— Тёть Маш! — возмутился я. — Я ж не на Луну улетел! Я здесь учиться буду дальше, друзья у меня здесь остались. Новоселье вон еще не справил даже. Кстати, приглашаю. В субботу к трем часам. Записывайте адрес!

Тётя Маша сразу отмякла, но от приглашения отказалась.

— Телефон мой запишите, тёть Маш, — предложил я. — У нас телефон есть!

Вышел на улицу в грустном настроении. Соседи — тётя Маша, тётя Клава, дед Пахом… Все они остались здесь.

Ключи от квартиры полагалось сдать руководителю ЖЭКа и получить от него расписку. ЖЭК, кстати, был структурным подразделением завода. Поэтому нашу квартиру, уже бывшую, сто процентов получит кто-то из работников предприятия, а не человек со стороны.

Начальника на месте не оказалось.

— Будет через час, — сказала дежурная. — Будете ждать?

— Через час зайду. Мне ключи от квартиры сдать надо.

Чтобы убить время, я направился к Мишке. Тем более, что и так собирался к нему зайти после посещения начальника ЖЭКа.

Мишка дома оказался не один. У него сидели Андрюха и Хляпик. Я поздоровался со всеми, включая Виталика. Хляпик, правда, увидев меня дёрнулся, хотел было уйти, только Мишка, хлопнул его по плечу:

— Сиди! Чего дёргаешься?

Ребята занимались перезаписью. Андрей притащил свой кассетник «Электроника», подсоединил к Мишкиному катушечному «Маяку-205». Бобины притащил, видимо, Хляпик. У него кто-то из друзей работал в студии звукозаписи в Доме офицеров.

— Переехал? — спросил Мишка. Андрей не отрывал глаз от индикатора, отслеживая уровень записи. На его «Электронике» автоматическая регулировка уровня записи отсутствовала конструктивно, поэтому приходилось наблюдать за индикатором.

Я сел на диван. У меня, увы, не было ни кассетного, ни катушечного магнитофона. Только один проигрыватель, правда, первого класса. Но вот достать пластинки для него со стоящими записями даже через фарцовщиков действительно было проблемой.

— Это надолго, — Мишка махнул головой в сторону магнитофона. — Еще минут сорок. Только начали.

— Понятно, — кивнул я. — Пойдём покурим?

— Пошли.

Мишка накинул куртку, надел галоши. Я оделся,