Догоняя рассвет - Рэдрик Нанн

Но разве измена и причинение людям несчастий могли уступить чаше весов с одним-единственным любящим сердцем?

Тем временем Лирой поднял на нее взгляд, не оттененный раскаяньем. Серьезный и даже какой-то глубокомысленный. Кому, как не Амари, знать, что Лирой мог сбежать у нее из-под носа прямо сейчас, однако он все еще стоял перед ней на коленях совершенно недвижимо.

– Жизнь даст тебе случаи искупить свою вину, – холодно бросила ему Амари, удаляясь прочь.

* * *

Клайд не желал Лирою ни смерти, ни чего похуже, хотя брат определенно заслуживал наказания. Вид побежденного Лироя пробудил жалость неожиданно, ведь прежде Клайд порицал вероломность, как порицал когда-то Рю. Но, не травя больше душу проявленным милосердием, пастор Моретт быстро распорядился, чтобы Лироя доставили в крепость Окриддейл под пристальный надзор.

За долгие годы существования Иристэда в городе возникло несколько тюрем; в основном тесные узилища для сдерживания буйных выпивох и мелких воров. Но вырубленная в скале крепость Окриддейл была тюрьмой самой что ни на есть настоящей, леденящей сердце ужасом одним своим наименованием.

Разумеется, Лирой уже был с ней знаком.

Возможно, Клайду стало бы легче, если бы брат смог сбежать и сам решить свою дальнейшую судьбу. Правда, рассчитывать на подобное опрометчиво и довольно эгоистично.

Пребывая в невеселых мыслях, Клайд собирался вернуться к пожару, но в шагах тридцати от себя заметил фигуру, завернутую в неприметный серый балахон, и замер на месте. Все внутри похолодело, когда взгляд столкнулся с лицом старца, – видеть Эймери, облаченного не в яркие шелка, оказалось непривычно. Клайд ощутил угрозу от прибывшего мага, невзирая на то что к казни готовил себя загодя и считал ее справедливой.

Хромая, Клайд шел, опираясь на палку, и боль в бедре, сопровождавшая каждый его шаг, напоминала о скором облегчении. Эймери глядел на бывшего протеже сухо и неподвижно, словно прежде не имел с ним знакомства. Клайд предстал в некотором волнении от снедавшей его неизвестности: позволит ли старец ему объясниться или каждый следующий миг мог оказаться последним?

– Ты знал о цене, – низко промолвил Эймери.

– Да. И нисколько не жалею о содеянном.

– Совет вынес приговор.

– Понимаю, – кивнул Клайд, внешне сохраняя непоколебимое спокойствие.

Эймери замолк. В сиянии пламени лицо старца выглядело устрашающе, либо таковым его видел Клайд в ожидании кары.

– Но кое-кто воспользовался правом вето.

Клайд опешил от услышанного. Он совершенно ничего не слышал, не замечал вокруг себя, пытаясь осмыслить слова старца, произнесенные с такой обыденностью, будто подобные исключения имели место постоянно.

– Эймери… – Клайд не мог вернуть дар речи в изумлении. – Благодарю…

– Не я, Клайд, – строго отрезал тот.

Перед мысленным взором возник образ отца и его неприветливый взгляд, не смягчившийся ни на минуту во время судьбоносного возражения.

– Теперь вы в расчете, – подвел черту Эймери. – Он сохранил тебе жизнь, но лишь раз. Цени этот дар.

Клайд чувствовал себя безумным. Он не был уверен, что все происходило взаправду. А когда не обнаружил рядом с собой старца, еще больше засомневался в умственном здравии.

Но все случилось именно так, как он увидел и услышал. И это не было его фантазией.

Глава 20

Искупление

«Тот, кто сеет смерть, обречет себя на муки вечные и молитвой не искупит преступления своего, не перебьет голос совести»,

– святой пророк Зазриел

Лирой не раскаивался. Хотя чего, если не раскаянья, больше всего ждешь от преступника, запертого наедине со своими мыслями? Лирой не был обременен муками совести, но и заключению не сопротивлялся. Он сидел, стесненный цепями, никогда прежде не представлявшими для него препятствия, и безропотно проживал один долгий день за другим. Чтобы признать вину, ему недоставало осознания, а все, что он пока осознавал, – только свое поражение.

Овевающий кожу холод и мрак камеры одолевали и душу Лироя. Пахло мелкой каменной пылью и плесенью. Изредка монотонные тюремные будни разбавляли подслушанные через дверное окошко разговоры стражей. Так удалось узнать о не сходивших в городе рукоплесканиях огненосному Клайду-спасителю. И о том, что войска Фриоса высадились на территории Аклэртона. Долго сдерживаемая война начала набирать обороты, захлестнув берега империи кровью.

В один из таких дней, когда слух Лироя был особенно навострен, он услышал раздающийся по коридору неровный шаг, и вскоре в дверном окошке, обнесенном железными прутьями, возникло лицо Клайда. Оттого шаг показался таким странным: брат ходил тяжело, опираясь на трость.

Некоторое время Клайд молчал, похоже, не зная, с чего начать разговор, и после раздумий негромко промолвил:

– Надеюсь, ты уже понимаешь, что совершил.

Лирой отвел в сторону взгляд. Даже если бы каждый день своего заточения он размышлял лишь о нравственности, то не признался бы Клайду в этом, не дал бы повода думать о себе хорошо.

– Как Амари? – осведомился в ответ Лирой, не проявляя признаков интереса. Хотя глупо лгать себе, что судьба девушки не беспокоила его больше собственной.

– Увы, не ищет с тобой встречи.

Разумеется.

– А Рю?

Клайд затих. Не успел он озвучить ответ, как Лирой сделал это вместо него:

– Не говори. Неверное, рад, что я на своем месте. И ждет законного возмездия.

Услышанное из своих уст не пробудило злобы. «Да, – смиренно повторил Лирой в мыслях, – все на своем месте».

– Ты можешь исповедаться мне. Я стою перед тобой не только как служитель бога, но и как брат. Я выслушаю тебя.

Лирой отрицательно покачал головой. Не вспыхнула еще искра, что разверзла бы тьму его сердца. Побудила бы открыть душу Клайду. Даже несмотря на то, что пастор Моретт все еще был способен называть его своим братом.

– Я пока не готов.

– Хорошо, – не стал настаивать Клайд, – мы всегда сможем вернуться к этому разговору позже.

В какой-то момент Лирой потерял счет пустым дням и утратил всякое представление о продолжительности своего заключения. Все, что ему оставалось, – внимательно слушать.

И однажды слух уловил новые голоса.

Из разговора Лирой понял, что в Окриддей с непредвиденным визитом прибыл агент императора по поручению из Атроса и теперь в беседе со своим помощником скрашивал ожидание начальника крепости.

– …А вы слышали, что люди говорят? Город пережил битву с вампирами.

– Неужели? – с насмешкой переспросил агент.

– На юге восстанавливают ворота заставы.

Агент глубоко вздохнул:

– Не хватало еще забивать голову вампирами в такие-то времена. Я виделся с местным пастором, о нем не сказал только ленивый. Любопытная фигура – его здесь приравнивают к богу, представляешь? Наслушавшись историй, я готовил себя к встрече с коварным