За стеной из диких роз - Lett Lex

— Мы её искали, — она помахала ладошкой, призывая девушку нагнуться. Стоило Аннабелль это сделать, как малышка не совсем аккуратно схватилась за плечи Анны и, дотянувшись до её уха, шёпотом произнесла: — Жак не говорит, зачем ему фея, потому что он взрослый и ему нельзя в них верить, но он согласился помочь мне искать.

— А зачем вам она? — таким же закадычными тоном спросила Анна.

— Мы хотим вылечить маму, — честно ответила малышка и тут же отпрянула, заметив серьёзный взгляд брата. Она тут же подбежала к Жаку, громко спрашивая: — Что такое? Ну что такое? — тот лишь отмахивался.

Узнать, откуда дети были родом так и не удалось, однако Анна была уверена, что они не из Имфи. Малышка теперь шла рядом со своим чересчур серьёзным братом и не осмеливалась сказать ни слова, даже собственное имя. Дети стойко переносили долгий путь, не показывая усталости. Пожалуй, они даже не понимали своей стойкости, она просто была у них, вела их вперёд с неуловимой, но всё же недетской, серьёзностью. Мысли Аннабелль теперь были полностью заняты этими детьми. Их нельзя было оставлять, наверняка, их уже ищут, к тому же их мать была больна и, видимо, серьёзно, если дети отправились на поиски волшебства, чтобы спасти её. Уже в замке она поделилась этой мыслью с Клодом. Тот лишь пожал плечами, предоставляя девушке полную свободу действий.

Девушка сама позаботилась о брате с сестрой, приготовила им обед и отвела их в комнату, где они могли бы отдохнуть. Даже это гостеприимство не помогло выведать хоть что-то у детей кроме их имён; малышку звали Эленой.

— Отдыхайте, завтра мы отвезём вас домой, — она наклонилась к ним, закадычно улыбаясь, Элена ответила ей весёлой улыбкой.- Не расскажете ведь о том, что встретили нас?

— Почему? — хмуро спросил Жак. В его серых глазах заблестело любопытство.

— Потому что… — Анна задумалась, пытаясь придумать ответ, который бы точно убедил детей, но как назло в самый нужный момент среди десятков заученных фраз не нашлось ни одной подходящей. — Потому что иначе люди ворвутся сюда и мы исчезнем. Волшебство, оно такое…

За такие неубедительные, скучные оправдания хотелось ущипнуть себя как можно сильнее, ведь никто не поверит такой глупости, но слова были сказаны и оставалось только уповать на веру детей в чудеса. С каких пор Анна стала пользоваться этой легковерностью? Девушка опустила взгляд, чувствуя нависшую над ней тень собственной совести. Понурив голову, она ушла в соседнюю комнату, посоветовав детям как следует отдохнуть. Совершенно опустошённая, Анна упала в кресло в гостиной.

До заката оставалось не больше часа, воздух начинал пропитываться освежающей предсумеречной мягкой прохладой, лёгкий ветерок игриво развевал занавески, Аннабелль сидела неподвижно, глядя на их причудливый танец, точно в комнату случайно попали белые облака. Она не сразу заметила присутствие Клода, неслышно зашедшего в гостиную. Он опустился в кресло и снял капюшон, от которого успел отвыкнуть за последнее время. Несколько минут хозяин замка вглядывался в лицо Аннабелль, пытаясь прочитать в нём что-то, скрывавшееся за обычной мечтательностью. Это была печаль, но печаль многогранна: бывает лёгкая, вроде лёгкой щекотки, пробегающей по сердцу и рёбрам, которая даже в чём-то полезна, а бывает та, что сводит с ума, доводит до отчаяния. Но ни та, ни другая не терзали девушку. Грусть Анны была задумчива, порождена мыслями и скрывалась в них. Разрастаясь всё больше с каждой секундой, она становилась настолько величественной, что вежливый человек не рискнул бы нарушить её правление. Клод окликнул Анну, вырывая её из водоворота мыслей. Девушка повернула к нему голову и слабо улыбнулась, будто даже для этого ей не хватало сил.

— Они сказали, что отправятся дальше искать фею, — задумчиво произнесла она. — У них тяжело больна мать, возможно, когда они вернутся домой, их уже никто не будет ждать, — перед глазами у неё вдруг вспыхнула знакомая картина: пустой, умерший дом, находиться в котором невыносимо, зная, что когда-то люди, жившие в его стенах, были счастливы.

— Ужасная будет утрата. Они ещё совсем малы, — сдержанно произнёс принц. Увидев понимание в его глазах, Аннабелль осмелела.

— Возможно, пока не стало слишком поздно, стоит им помочь? — пожала плечами она. — Я могла бы вылечить их мать, — чуть скромнее произнесла девушка и устремила выжидающий взгляд на Клода.

— Хочешь устроить здесь лазарет? — спросил он тем тоном, о который разбиваются все надежды. Уже сейчас было понятно, что положительного ответа можно не ждать, но Анна была готова бросить ему вызов.

— Да, — кивнула она.

— Не самая плохая идея, — покачал головой хозяин замка. — Но этот лес сам решает, кого впускать, а кого нет. Пусть он привёл детей, но никто не может поручиться за их мать. С таким же успехом они могут заблудиться и бродить по лесу до конца своих дней, — Анна хотела возразить, но Клод точно перехватил её мысль на лету. — Да, можно попробовать, но если выйдет так, как я сказал, то ты будешь винить себя в том, что погубила целую семью. Смиришься ли ты с этим?

Он серьёзно посмотрел на неё, в его тяжёлом взгляде скользила забота, всё ещё немного грубая, нешлифованная, способная одинаково утешать и ранить.

— Возможно, есть другой выход, — сказала девушка. Слова давались ей с куда большим трудом. Казалось, она не должна произносить их, но одновременно с этим Анна понимала, что не могла иначе. Она должна была помочь детям и их матери, если у неё была такая возможность. Теперь в ней говорила не жажда действий, порождённая праздностью, она словно очнулась от затянувшегося сна и вспомнила, что хотела помогать, всем, кому сможет помочь. Мысль о том, чтобы оставить в беде встретившихся ей детей, казалась чем-то из ряда вон выходящим и Анна отказывалась так просто сдаваться.

Клод с первого взгляда уловил ход её мыслей и с трудом сдержал желание во что бы то ни стало задержать девушку в этих стенах, силой, если нужно будет. Но в алеющих лучах солнца он рассмотрел страх в её глазах, не столько перед ним, сколько перед его отказом и какую-то необъяснимую горечь. Анна понимала, что в случае несогласия Клода она всегда может нарушить запрет и покинуть замок вместе с Жаком и Эленой, но это значило бы, что путь назад ей перекроет собственная совесть, и девушка осознавала, что этот выбор даётся ей не так молниеносно, как все предыдущие. Хозяин замка поверхностно скользил по душе девушки, пытаясь отгадать течение её мыслей, но чувствовал лишь, что она с чем-то борется: то ли с собой, то ли с ним самим.

— Ты хочешь уйти? — спросил он напрямую.

Анна подняла на него взгляд, резанувший, как раскалённый металл и плотнее сжала зубы, точно всеми силами пытаясь задержать рвавшийся на свободу ответ. Она прижала тыльную сторону ладони к губам и, отвернувшись вправо, посмотрела на заходящее солнце. Его лучи окрасили кожу девушки в алый и подсветили слёзы, появившиеся на глазах. Как она могла объяснить, что не может оставить ни его, ни тех детей? До этого момента она допускала мысль о том, что, возможно, готова была остаться в заколдованном замке вместе с его причудливым хозяином, но в последний момент она поняла, что не может этого сделать. А ещё она не могла бросить двоих беззащитных детей, пусть решительных и не по годам храбрых (или вполне по-детски безрассудных), не могла смириться с тем, что кому-то ещё придётся перенести испытанную ею горечь утраты. Если бы это было в её силах, Анна бы оградила от этого весь мир, но ей была доступна лишь малая часть его.