Самый опасный человек Японии - Александр Накул

— Тогда — за мной!

Девочка юркнула куда-то в темноту около кипарисовой рощицы. Кимитакэ побежал за ней. Теперь казалось, что они бегут на ощупь, прямо во мрак.

Наконец они остановились перед спуском. Деревья впереди расступались, и можно было увидеть, как догорает солнце за кромкой западного горизонта. Весь край неба окрасился рыжим и алым, так, что казалось, будто течёт река, объятая пламенем.

А под их ногами начинался спуск — грунтовая тропа, настолько широкая, что по ней мог бы проехать танк. Кроваво-красная в закатном зареве, она уходила куда-то в лесной сумрак, и весь этот спуск был буквально изрыт торчащими корнями и вымоинами. И казалось, что стоит закрыть глаза — и ты сможешь услышать, как хлещут по этому естественному руслу воды весеннего разлива.

— Ты думаешь, что с той стороны нет засады? — на всякий случай спросил Кимитакэ.

— Я думаю, — отозвалась Ёко, — что у нас есть пара минут, чтобы ты перевёл дыхание и объяснил мне наконец, что вы такое учудили, что за вами теперь военная полиция гонится. Мы здесь все, конечно, друзья. Мы все — Стальная Хризантема. Но помогать государственным преступникам я бы не хотела. Мне ещё оперу ставить!

— Я не знаю правильного ответа, — ответил Кимитакэ. — Но полагаю, что самое простое объяснение будет здесь самым верным. Враги очень хотели бы, чтобы на службе у императора не осталось людей даже моих знаний и способностей. Но враги не могут посеять в наши сердца семена измены. И сейчас они действуют другим способом. Да я безупречный патриот. В этом нет никаких сомнений. Я целиком предан императору. Но и среди патриотов, и среди преданных императору существуют партии, группировки. Между ними — неизбежная борьба. Враги как-то вычислили, что я примкнул к профессору Окаву Сюмэю и даже в чём-то разделял его теории. Ну, это и не важно. Они не смогли найти предателей вокруг профессора. Зато они нашли его недоброжелателей среди высших чинов армии, а может быть даже и флота, и натравили эту группировку на меня. Они уверены, что если меня возьмут, то наведут порядок, а на самом деле государство будет хоть немного, но ослаблено. В этом и есть их план. Я пока не знаю, как его разрушить.

— Дело серьёзное, — согласилась Ёко. — Значит, вам сюда.

— А что там, внизу?

— Толком не знаю. Но вас там не найдут.

— А почему ты уверена, что нас там не найдут? — спросил Кимитакэ. — Вроде бы очевидно, что это тоже выход из деревни. На картах он должен быть.

— Не найдут. Они не знают главного.

— И что же это?

— Они несут фонари, — сообщил Юкио. Он стал на страже, спиной к ребятам, и внимательно вглядывался в полумрак возле озера. — Похоже, нас ищут. Надо спешить.

— Дело в том, что уйти из деревни по этой дороге просто так не получится, — сообщила девочка.

— Почему же ты нас сюда привела?

— Потому что есть способ всё-таки уйти — а они его не знают. Вся хитрость в том, что, если надо выбраться из деревни, надо непременно бежать по склону сломя голову и кричать. Это я сама обнаружила!

— А если не бежать и не кричать, что тогда будет?

— В таком случае ты попадёшь не туда.

Кимитакэ хотел всё-таки уточнить, как это работает, но тут за спиной снова послышался голос Юкио:

— Они сейчас нас увидят. Уходим!

— По моему сигналу, — девочка подняла руку, — и — раз!

И они побежали.

* * *

Корни топорщились из рыжего песка, сосны мелькали, словно верстовые столбы, и запах сверкающей смолы пропитывал воздух. Всё вокруг тряслось и скакало, вечерние птицы гукали непонятные песни.

Даже прохлада в лесу была сырая и неприятная, как из колодца.

— О-о-о-о-о-о-о-о-о-о!

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

— У-у-у-у-у-у-у-у-у-у!

Беспокойное эхо прыгало между деревьями.

— Уа-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

— О-о-о-о-оу-у-у-у-у-у!

— А-а-а-а! А-а-а-а! А-а-а-а!

И все вместе что есть мочи:

— А-а-а-а-а-а!!!

Казалось, кусты расступаются от их рёва, а тропа трепещет, осыпаясь валунами и поваленными деревьями. Коварные корни просто выпрыгивали из-под земли. И наши герои их буквально перелетали.

— А-а-а-а-а-а!!! — вопили все трое.

— А... А... А... — вторило эхо.

Папоротники брызнули наутёк. Толстенный корень, похожий на надувшуюся жилу. Прыжок, вскрик — и они выкатились к подножью.

Над головами шумели красные сосны.

— А наверх можно подняться?

— Наверх пока пускает, — Ёко посмотрела на холм. — Я думаю, здесь что-то вроде пожарного выхода.

Кими прислушался. Место было другое, но лес здесь — тот же самый.

Оглянулся назад — но никакого спуска за спиной больше не было. Сосны стояли густым сумеречным частоколом, и между ними сгущалось полотно ночного мрака.

— Теперь скажи, куда мы попали, — сообщил он силуэту, который виднелся по левую руку и определённо напоминал Ёко Атами.

— А с чего ты решил, что я знаю? — осведомилась девочка.

— Ну раз ты уже изучила этот спуск — то ты потом как-то смогла вернуться в школу? Значит, это не так уж и сложно.

— А ты соображаешь! — заметила Ёко, поднимаясь с земли и отряхивая чулки. — Тут на самом деле всё очень просто. Если пойти примерно в ту сторону, то выйдешь к железнодорожной станции. Но не к той, с которой мы в школу шли.

— Предлагаю и сейчас пойти в ту сторону.

— А что мы там будем делать?

— Предлагаю подумать об этом, когда доберёмся до станции.

И они двинулись по почти заросшей тропинке.

— Интересно, что они сделают, когда нас поймают? — спросил Кимитакэ.

— Вероятно, убьют, — ответил Юкио.

— Если бы нас хотели убить, то не стали бы пытаться поймать. А просто стреляли бы на поражение при первом же подозрении.

— В таком случае — не знаю.

— Странно. Ты обычно очень хорошо осведомлён о всяких тайнах. И хорошо знаешь, зачем делается насилие.

— Не во всякую тайну можно проникнуть и не всякое будущее можно предсказать. Представь себе колоду стасованных карт. Пусть это будут европейские карты, так проще. И пусть мы знаем, что человек, который держит эту колоду, умрёт, как только выпадет пиковый туз. И вот человек начинает выкладывать карты. Мы не знаем, в какой