Госпожа преподаватель и Белый Феникс - Марика Полански

Меня даже немного это порадовало. Не все стремились показываться на глаза столь высоким чинам. Особенно когда за это приходилось отдавать половину кровно заработанных.

— Самый настоящий Десенарий, — едко заметила Гроухман. Госпожа артефактор, сидящая слева от меня, выудила из кармана жилетки крохотные золотые часики на цепочке и тяжело вздохнула: — Господа решили устроить праздник рабам и заодно посмотреть, кого приблизить к себе, а кого выгнать подальше от дома. Ну-ну, посмотрим, что будет дальше.

Я ничего не ответила. Все мои мысли занимал ван Вилсон, который мог присутствовать на этом балу.

Когда с места поднялся Фицпатрик, зал объяла такая тишина, что было слышно, как под расписным потолком жужжат залетевшие в зал пчелы.

— Уважаемые преподаватели, — сказал он, переплетя пальцы и облокотившись на трибуну, — я прекрасно понимаю ваше недоумение из-за спешки. Обычно подобные мероприятия готовятся не менее, чем за три месяца. Однако нашей Академии выпал шанс привлечь мецената. Ни для кого не секрет, что большую часть средств наше учреждение получает от спонсоров и меценатов. Из этих средств складывается часть вашей заработной платы, а также учебные пособия и оборудование. К сожалению, средств из бюджета, которые нам выделяют, не достаточно для того, чтобы обеспечить всем необходимым. Вырученные деньги пойдут на обновления тренировочных залов для наших студентов, а также премии, которые так приятно время от времени получать. Так что прошу проявить понимание и принять участие в организации данного мероприятия.

«Так и скажи, что тебе не хватает денег на обновление кабинета», — подумала я, вспомнив синюю сакуру в кадке в кабинете Мак-Вигеля. Но вслух ничего не сказала. Себе дороже. Если уж сплетни о панталонах разнеслись по всей Академии, то неосторожное высказывание могло дорого обойтись мне.

— Одного не понимаю, — сказала я и наклонилась к Хильде так, чтобы сидящие за нами господа Вилкокс и Энри не услышали моих рассуждений, — если Академия так важна для государства, то почему на ней экономят?

Хильда смерила меня таким взглядом, будто я ляпнула несусветную чушь. Потом быстро облизала нижнюю губу и спрятала в ридикюль темно-синюю записную книжку.

— Потому что королям тоже нужно на что-то устраивать приемы. Если они будут раздавать все деньги на учреждения, то не на что будет впечатлять иностранных дипломатов.

После окончания собрания я уныло поплелась домой. Живот сводило, как от желудочной болезни, нижняя сорочка неприятно липла к телу от проступившего холодного пота. До бала оставалась неделя, но я была так взвинчена, что казалось вот-вот упаду без сознания.

Навстречу выскочила группка оголтелых студентов, заливаясь такой раскатистой бранью, что галки вспорхнули с ближайшего куста. Но заметив меня, внезапно замолчали, сдавленно поздоровались и ускорили шаг, опасаясь, что за сквернословие им может прилететь нечто посерьезнее, чем простая отповедь.

Я же прошла мимо, лишь хмуро кивнув в ответ на приветствие и поторопилась скрыться за дверями Дома Преподавателей.

Мадам Шельман встретила меня с подозрительным прищуром блеклых глаз.

— У вас все хорошо, госпожа де Вальдан? — поинтересовалась комендант. Она сидела за своим столом, изрядно поцарапанным и полинявшим от многочисленных дешёвых полиролей, пила кофе и разгадывала ребусы в желтой газете.

«Как у покойника», — захотелось ответить мне, но вместо этого натянула вежливую улыбку и сказала:

— Через неделю состоится благотворительный бал, и надо придумать, как себя преподнести. Полагаю, панталоны и неглиже впечатлят сильнее, чем любое бальное платье от известной модистки. Наповал сразят всех и сразу.

Комендант издала звук, похожий на хрюканье.

— Осмелюсь заметить, на министра вы произвели неизгладимое впечатление, — отозвалась она и полезла в ящик стола. Зашуршали бумаги, что-то с глухим стуком выпало на пол и покатилось по паркету, пока не ударилось заднюю стенку стола. Мадам Шельман тихонько выругалась, но лезть под стол не стала. Вместо этого она протянула мне помятый конверт. — Вот. Сегодня принесли. Просили передать вам, как только вы придете домой.

— А кто просил? — с удивлением спросила я, вертя в руках письмо. Имя, как и адреса отправителя, не было указано. Зато было аккуратно выведено «Госпоже де Вальдан лично в руки». Почерк казался незнакомым. Во всяком случае, он явно не принадлежал О'Рэйнеру.

— Мальчишка-посыльный. Сунул в руки и был таков. Единственное, упомянул, чтобы письмо передали вам сразу же, как вы вернетесь.

Я поджала губы. Только очередных загадок мне не хватало.

Однако снедаемая любопытством, тут же развернула письмо и сразу же узнала аккуратный почерк Марты:

«Дорогая Эжена!

У меня мало времени что-либо объяснять. Да и небезопасно это сейчас. Жду тебя в четверть пятого в кафе «Серебряная луна» в Кофейном переулке.

Марта».

«Серебряная луна» была одним из маленьких кафе, которые наводнили Кофейный переулок. На деревянном помосте под жёлто-зелёным полосатым тентом стояло несколько лакированных столиков, накрытых бежевыми скатертями. Посетителей практически не было, не считая взъерошенного мужчины в тёмно-коричневом жилете, читающего «Столичного Вестника» в углу помоста. Перед ним стояла белоснежная чашка с разводами, а над хрустальной пепельницей поднимался сизый дымок от сигареты.

Сама же Марта сидела возле обвитой плющом стены и смотрела куда-то вдаль. Кончики пальцев, сжимающих чашку, нервно подрагивали. Подруга была, как всегда изысканно одета — тёмно-серое платье с воротником-стойкой и декольте. Крупная капля жемчуга, висящая на золотой цепочке, по-видимому, должна была притягивать мужской взгляд. Пышные волосы были подобраны в высокую причёску и спрятаны под шляпку с вуалью.

Я быстро поднялась по деревянной лестнице, как подруга оказалась в столице и почему решила встретиться со мной. Тон письма не оставлял сомнений: Марта влипла в неприятности. Вот только оставалась загадкой, как я могла ей помочь.

Заметив меня, Марта махнула рукой.

— Привет, — поздоровалась она, потом повернулась к подошедшему официанту и сказала: — Две чашки кофе и яблочный штрудель. Тоже два.

Заняв место напротив нее, я вопросительно приподняла бровь. Уж кто-кто, а Марта прекрасно знала, что кофе я терпеть не могла. Вряд ли бы она забыла о такой мелочи, если только что-то не стряслось. Что-то из ряда вон выходящее.

Подруга то и дело оглядывалась по сторонам, словно ждала еще кого-то. А я не торопилась вытягивать из нее щипцами правду. Захочет — сама расскажет.

Однако молчание затягивалось. И это начинало откровенно действовать на мои нервы, расшатанные после появления ван Вилсона и объявления бала.

— Что случилось? — не выдержала я, когда официант поставил перед нами две чашки с кофе и отошел на достаточное расстояние, чтобы не слышать нашего разговора.

— Прости. Что? — растерянно переспросила подруга. Поймав мой пристальный