В Тёмное Царство - Раймонд Элиас Фейст

помещено в усыпальницу предков. Формальное послание было отправлено Каране в город Косриди, извещая о его восхождении на трон Камарина и испрашивая признания, что, как она заверила его, было лишь формальностью. Затем послания должны были быть разосланы всем кровным родственникам, перечисленным в Зале Предков — опять же формальность. А затем последовали приглашения Садхарина, которые, как она ясно дала понять, были куда больше, чем просто формальностью. Ибо братство Садхарина было больше, чем просто семья: это было боевое общество, способное влиять на имперскую политику, менять баланс сил между фракциями, низвергать кланы и уничтожать целые семьи.

Наруин уже назвала четырех всадников, у которых были дочери, подходящие для выгодных союзов. Именно этой ночью Валко предстояло выбрать одну из них, чтобы она родила ему первого ребенка. Наруин шептала в темноте, до восхода утреннего солнца, и теперь планы приводились в действие. Сестринство Ведьм Крови владело искусствами, неведомыми другим, и именно она определит, будут ли у молодого владыки Камарина сыновья или дочери. Два сына, сказала она им, должны быть зачаты в течение месяца, затем — две дочери.

Их Сокрытие станет непохожим ни на одно известное в истории дасати — особые меры предусматривали участие сочувствующих Прислужников, сестёр из Ведьм Крови и нескольких проверенных воинов, что гарантировало: место этого Сокрытия никогда не будет обнаружено и уничтожено. В течение двадцати лет дюжина крепких сыновей и дочерей явятся в замок Камарин, и возвышение Валко начнётся по-настоящему.

Валко поднялся и провозгласил:

— Да здравствуют Садхарин!

Пятьдесят вождей Садхарина ударили кулаками по столу с новой силой, затянув боевой клич. Лорд Андарин из Кабеску крикнул в ответ:

— Да здравствует лорд Валко!

Валко поднял кубок с вином и осушил его до дна. Мать позаботилась, чтобы напиток был сильно разбавлен водой, пока остальные вожди Садхарина напивались допьяна, она хотела, чтобы её сын сохранял ясность мысли.

За столами ниже массивного дубового помоста, где пировали вожди Садхарина, сидели жёны и дочери, с затаённым интересом наблюдавшие за своими мужчинами. Не одна девушка пыталась поймать взгляд молодого лорда.

Но Валко видел только свою мать, грациозно скользившую между гостями и удостоверявшуюся, что каждый окружён должным вниманием. Она ненадолго остановилась позади дочери лорда Макары и положила руку на её плечо. Валко не подал виду, но понял, что это было недвусмысленное указание, с кем ему предстоит разделить ложе этой ночью. Он оценил девушку взглядом. Она была миловидна и смотрела на него с откровенным вожделением; он знал, что она ликует при мысли, что он может позволить ей объявить о связи. Её отец только обрадуется возможности породниться с возвышающимся молодым лордом, полагая, что Валко станет его вассалом, хотя вскоре ему предстоит понять, что всё обстоит ровно наоборот.

Валко окинул взглядом зал и усмехнулся. Шум пирующих нарастал с каждой минутой. Он с наслаждением впитывал их одобрение, поддаваясь юному задора. Наставления матери начали меркнуть, когда в нём заговорила истинная природа дасати. Он сделал глубокий глоток из кубка. Ему хотелось вина!

Повернувшись, чтобы потребовать новый кувшин, он почувствовал лёгкое прикосновение к запястью. Его мать словно прочла его мысли и предвосхитила потерю самоконтроля.

— Пора начинать развлечения, сын мой, — прошептала она так тихо, что никто, кроме него, не услышал.

Валко задержал на ней взгляд, затем кивнул.

— Милорды! — возгласил он. — Для вашего увеселения!

Двери зала распахнулись, и дюжина слуг внесли огромный глиняный котёл. Вслед за ними втащили юношу со связанными руками и ногами. Валко оскалился в ухмылке:

— Сей отрок пытался пробраться в замок своего отца, дабы оспорить место в его доме, но прошлой ночью угодил в силок для вадуна!

Это заявление вызвало взрыв хохота — глупых травоядных вадунов ловили без труда; их мех ценился, а привычка портить фруктовые деревья раздражала садоводов. Лишь полный невнимательный или отъявленный глупец мог угодить в такую западню.

— Отпустите меня! — закричал юноша, когда его поместили в котёл.

Он был готов драться голыми руками, если бы ему дали шанс, но слуги прижали его вниз, заставив поджать колени к подбородку. Как бы он ни сопротивлялся, из этой позиции невозможно было выбраться без посторонней помощи — помощи, которую никто не собирался ему предлагать.

Валко провозгласил:

— Ты — животное! Слишком тупое, чтобы сражаться за место среди людей. Ты умрёшь, как животное!

Юноша разразился потоком яростных ругательств и нечленораздельных воплей. Гости на пиру смеялись — его бессильная ярость выглядела комично. Валко подал знак, и слуги начали выливать на голову юноши вёдра воды. Он захлёбывался и ревел, что только усилило веселье в зале.

— В стародавние времена, — провозгласил Валко, — считалось забавным поместить слабака в холодную воду и медленно довести её до кипения. Но нам не нужен огонь, ибо есть вещества, производящие тот же эффект без нагрева.

Он сделал жест, и двое слуг высыпали содержимое двух мешков в воду, затем отступили. Реагенты вступили в реакцию, и вода начала пузыриться. Вызывающие крики юноши быстро сменились от ярости на агонию.

Часть смеси брызнула на слугу, стоявшего слишком близко, и он в муках стал когтями рвать свои глаза.

Гости разразились неудержимым хохотом. Чем громче кричал пленник, тем сильнее охватывал пирующих приступ безудержного веселья. Юноша плескался в жидкости, брызги попадали на его плечи, шею и лицо, оставляя после себя кроваво-оранжевые волдыри и язвы.

Его вопли длились почти четверть часа, и когда смерть уже была близка, Валко заметил, как гости поднимаются с мест, впиваясь в агонизирующего жадными взглядами. Женщины (он видел это ясно) были готовы: многие водили руками по своим телам, а мужчины демонстрировали явные признаки возбуждения.

Мать была права. Одна смерть, устроенная в нужный момент, действовала куда сильнее, чем обычные для таких событий бессистемные убийства. Смотреть, как полдюжины Ничтожных топчут животные или разрывают голодные зарки, было слишком отвлекающе. Но единственная, мастерски исполненная казнь обостряла внимание до предела.

Валко кивнул слуге:

— Пригласи дочь лорда Макары ко мне.

Слуга поспешил к указанной девушке и что-то шепнул ей. Та резко подняла голову: её глаза горели голодом, а пальцы впились в ткань платья. Валко знал: если он пожелает, она позволит ему взять её прямо сейчас, на глазах у всех.

Некоторые всадники Садхарина уже покинули главный стол и теперь стояли рядом с женщинами, которых возьмут этой ночью. Валко понимал, что к утру будет объявлено множество союзов, и через годы в замки явятся десятки сыновей, зачатых в эту ночь. Лишь он, его мать и горстка всадников знали правду: каждая пара была подобрана Ведьмами Крови, и каждый ребёнок,