Контракт Аделины - Тина Солнечная

— За такие деньги — конечно, милорд. Пожалуйста, пройдёмте в служебную зону. Ваш лот готовят к передаче.

Я шёл за ним, чувствуя, как в груди клокочет ярость. И только мысль о том, что я сейчас заберу Эви, обниму её, укрою, согрею и больше никогда не отпущу — только она удерживала меня от желания выжечь это место до тла.

Девочку вывели в боковой зал. Она увидела меня и замерла. Затем шепнула:

— Зэй…

И бросилась в мою сторону. Я подхватил её, прижал к себе. Она всхлипывала, хваталась за мою рубашку, ногти впивались в ткань.

— Всё хорошо, — шептал я ей в волосы. — Всё хорошо, малыш. Я здесь. Всё кончено.

Я поднял взгляд на служащего.

— Нам нужен выход. Прямо сейчас. И никого не пускать следом.

Тот только молча кивнул.

А я, прижав к себе дрожащую Эви, вышел в утренний свет, в котором её слёзы казались слишком большими — и слишком дорогими, чтобы их кто-то ещё увидел.

Я держал Эви за руку, прижимая к себе не переставая успокаивать.

И тут я услышал:

— Эви! Доченька!

Я обернулся. Он стоял в полутьме, на выходе из здания, выпрямившись, как будто не торговал своей совестью несколько лет подряд. Как будто не бросил её, не предал.

Эви узнала его. Плечи затряслись, глаза округлились, и она вырвалась из-под моей руки.

— Папа! — её голос дрогнул, и всё маленькое тело вцепилось в него, будто он был спасением. — Мне так страшно было… так страшно…

Она плакала, судорожно хваталась за его плечи, а он обнимал её неловко. Не так, как отец. Не так, как человек, готовый умереть за своего ребёнка. Но таким он и небыл, не так ли?

Я стоял рядом, молча. Не вмешивался. Это её отец. Она имеет право считать его хорошим.

— Подгоните саатру, — бросил я одному из своих по коммуникатору. — Готовим эвакуацию.

Повернулся к нему:

— Напоминаю, ты сам сказал: если я её найду — ты отпускаешь. Ни опекунства, ни претензий.

Он фыркнул:

— Брось. Я такого не говорил. Это моя дочь. Я передумал. Что теперь, мне нельзя видеть ребёнка?

— Ты не просто передумал, — холодно ответил я. — Ты солгал. Не думай, что я спущу это.

Он прижал Эви ближе, но она уже не так крепко держалась. Смотрела на нас растерянная. Моя малышка. И когда я к тебе так привязался?

— Ты же не отдашь меня? — прошептала она, не отрывая взгляда от него.

— Конечно нет, глупенькая, — ответил он, слишком быстро, слишком вежливо. — Просто… пойдём со мной. Мы же папа и дочка, правда?

Но в этот момент воздух сгустился, чертов распорядитель явно забил на мое требование никого за нами не пускать.

Из глубины зала вышел тот, кто пытался выкупить её. Это было понятно по тому, как он смотрел на Эви. Кожа бледная, почти серая. С ним — ещё трое. Наёмники. Явно не охрана.

— Ты, — голос у него был как раскат камня. — Отдай девчонку. Она моя. Ты перебил мою ставку, но мне давно обещали ведьму. Я не отступлюсь.

Они приближались. Отец Эви отшатнулся, прижал девочку к себе.

— Что за… Я не... Это же мой ребёнок! Уйдите!

— Я уйду только со своей покупкой, — сказал этот урод и отца Эви окружили. Мне было бы плевать, если бы малышка не прижималась к нему в страхе.

— Нет.

— Тогда умри, пока я ее забираю, — бросил один из спутников существа, и шагнул вперёд.

Я уже шёл. Хотелось подождать, пока они его прикончат, но она не заслужила смотреть на такое.

Отец Эви колебался, но в следующий момент... оторвал Эви от себя и толкнул вперёд — прямо в сторону монстра. Тупой ублюдок!

— Забирайте! Только не трогайте меня!

Мир замер. Я уже летел вперёд. Эви всхлипнула, и в следующую секунду её плечи врезались мне в грудь. Я прикрыл её собой, разворачиваясь боком, чтобы не задеть.

— Руки прочь от ребёнка, — прорычал я.

Позади показались мои драги, я бы не стал соваться в это место один. Они, ждали снаружи. Саатра подкатила недалеко от нас. Секунда — и вся зона перед зданием закипела: магия, оружие, напряжение.

— Защитить девочку! — крикнул я и, не дожидаясь начала драки, отступил с Эви к машине.

Она дрожала, как осиновый лист. Вцепилась в мой плащ, прижимаясь щекой к груди.

— Он меня отдал... — прошептала она. — Он меня отдал. Я ему не нужна.

Сердце разрывалось на части от той боли, что она испытывала.

— Ты нужна. Но не всем даны силы быть родителем. А у меня силы есть. И у мамы — тоже. Мы с тобой и всегда тебя защитим.

Я посадил её в саатру, устроил на заднем сиденье, укрыл мягким пледом.

— Ты в безопасности. Я с тобой. И мама очень ждёт тебя, малышка. Сейчас доедем — и ты снова будешь дома.

Она кивнула, но слёзы всё ещё катились по щекам.

— А можно не сразу к маме?.. Она испугается, если увидит меня такой.

Я мягко улыбнулся:

— Можно. Давай заедем в магазин. Мы тебя переоденем, расчешем. Ты у меня снова станешь маленькой звёздочкой, хорошо?

Она слабо улыбнулась. Настоящей, искренней улыбкой. Пусть и сквозь слёзы.

В магазине я взял всё. Туфли. Резинки. Кукол. Шоколад. Новое платье — с блёстками, как она любит. Какая разница, сколько этого детского хлама я куплю, если это поможет малышке пережить все, что произошло?

— Всё? — спросил я.

Она сжала мою руку:

— Почти. Можно ещё жвачку?

— Две.

Через час из саатры выскочила маленькая, довольная, расчёсанная, умытая девочка — в ярком платье и с пакетом вкусняшек. Вторая рука крепко держала меня.

— К маме?

— К маме, — ответил я, улыбаясь ей в ответ.

Глава 51

Аделина

Судебное здание встретило меня мраморным холодом и запахом выветрившейся магии. Каждый шаг по гладкому полу отзывался эхом, будто напоминая, что в этих стенах судьбы решаются не эмоциями, а фактами. Это было не моё дело, не развод, не борьба за дочь — но это было не менее важно. Работа. Ответственность. Репутация.

Мой клиент — владелец фирмы, занимающейся транспортировкой артефактов, — подал иск. Один из заказчиков отказался оплачивать поставку, заявив, что часть груза — редкий и ценный артефакт — не прибыла. Однако по всем нашим данным он был передан на склад в целости. Мы хотели справедливости. И возмещения.

Я заняла своё место в зале, аккуратно разложив документы, магические руны и копии контрактов. С другой стороны сидел представитель компании-заказчика — сдержанный, с