Эйнемида IV. Солнце нового мира. - Антон Чигинёв

‒ Слова эферянина, ‒ вздохнул Исократ, оборачиваясь к толпе. ‒ Не думаю, друзья мои, что этот юноша в чём-то виновен. Юности свойственна пылкость, она часто не разбирает, что хорошо, а что плохо. Если уж такой опытный муж, как Гигий мог ошибаться, чего требовать от эфеба? А о Гигии скажу вам вот что: как всё уладится и будет на то время, нужно нам почтить его как должно и поставить памятник меж статуй других полководцев. Знаю, многие его проклинают, и бед он принёс немало, но и добра ведь тоже. А главное то, что делал он всё ради Эфера и положил за наш город жизнь. Нельзя карать за ошибку, если она совершена из искренних побуждений, ведь главное в человеке ‒ сердце, отвага, любовь к родине, а умения, знания и удача ‒ это всё лишь наносное, внешнее. И ведь справедливы боги. Может и ошибался Гигий, но смотрите: его ошибка может разом отдать нам всю Эйнемиду! Нет, эферияне, давайте воздадим этому человеку почести, ибо он был достойным сыном Эфера, а сами сделаем всё, чтобы посеянное им дало добрые всходы!

Эферияне удивлённо зашумели. Вдруг Лиск рванулся к Исократу и крепко обхватил его колени.

‒ Прости меня, прости, ‒ бормотал он сквозь слёзы. ‒ Ты лучший из людей. Я так виноват: перед тобою, перед Эфером, перед Гигием. Ведь это я советовал ему дурно, всё это из-за меня.

‒ Ты ни в чём не виноват, Лиск, ‒ сказал Исократ. ‒ Главное, ты был отважен и честен, а ошибаться может всякий. Не так уж и дурны были твои советы, иначе разве Гигий бы к ним прислушивался? Ты вёл себя как эфериянин, и у тебя есть всё, чтобы, в своё время, стать великим человеком. Вот что, сограждане, ‒ обернулся он к народу. ‒ Прошу вас назначить этого юношу моим порученцем. Пусть он пройдёт обучение под моим началом, и ручаюсь вам, вскоре наш Эфер получит нового гражданина, превосходящего многих.

«Одобряем!» ‒ закричали в толпе. Улыбнувшись, Исократ не совсем отечески погладил Лиска по спине и попытался поднять, но юноша лишь глубже вжался в его колени.

Глава XVII

‒ Что-то случилось, Темен? ‒ Кинана оторвалась от окна и обернулась к вошедшему брату. Для работы она выбрала ту самую комнату, где прежде, милостью надзирательницы Диены, корпела над счётными книгами. Оказалось, что здесь думается спокойнее всего. С тех пор, как её войско вошло в Ордею, не прошло и суток, но казалось, что целая вечность. Слишком многие дела требовали внимания здесь и сейчас. Как легла спать и где провела первую ночь в своём дворце, царица толком и не помнила ‒ как и её советники.

‒ Койсан, лекарь, которого ты отравила, нижайше просит о пощаде. Он не может подобрать противоядие и клянётся всеми богами Архены, что не пытался отравить тебя.

‒ Знаю, и я не пыталась тоже. В склянке была вода, ‒ Кинана мрачно усмехнулась. ‒ Да, он дал мне снотворное, а не яд, но его наглость заслуживает наказания. Евнух видел, как меня поили насильно, из-за него я испытала страх, теперь мой черёд. Око за око. Пусть погадает, что это за отрава без вкуса и запаха, ‒ она зло хохотнула. ‒ Ручаюсь, первый позыв в умывальную стоил ему десятка седых волос.

‒ Жестоко, ‒ без выражения сказал Темен. Царица вздохнула.

‒ У нас ещё не было случая поговорить про это дело с Арсиноей… ‒ промолвила она.

‒ Я ожидал, что такого рода дела сперва обсудят со мной.

‒ Прости меня. Это вышло… случайно. Я не собиралась говорить об этом вчера, но уж очень захотелось посмотреть на их лица… И на твоё, ‒ она хихикнула, Темен ответил ей мрачным взглядом.

‒ Не ожидал от тебя такого, ‒ буркнул он. ‒ Я не собирался жениться. По крайней мере, на ней.

‒ Ты ведь знаешь, брат мой, что царские дети в таких делах не вольны. Кому, как не мне это знать. Твой случай ещё не самый печальный. Она красива, и, насколько знаю, весёлого и покладистого нрава. А ещё, она принесёт нам торговлю с Археной.

‒ Вот и выходила бы за её брата…

‒ Который, кстати, не женат и пока бездетен… Подумай, Темен, ведь идёт война, всякое может случиться. Что, если на троне Сапиена, в конце концов, окажется твоя жена? Ты понимаешь, почему мы не можем упустить такую возможность?

‒ Что, если на троне окажется кто-то другой? Этот трон сейчас в руках у анфейцев.

‒ Вот именно поэтому наш друг Белен отправляется домой на Келенф, поговорить с твоим будущим тестем, а Аркиппа я пошлю в Левану. Война на юге скоро закончится. Кто бы ни победил, нужно выжать из этого всё, что возможно. Кстати, можешь поехать с кем-то из них. Тебе будет неплохо посмотреть мир… перед свадьбой… ‒ Кинана хохотнула, увидев, как вытянулось лицо юноши. ‒ Ну ладно, Темен, я правда не хотела тебя обидеть, ‒ девушка подошла к брату и положила руку ему на плечо. ‒ Для этого ты мне слишком дорог. У меня нет никого, кроме тебя.

‒ Зато у меня, твоими стараниями, скоро будет жена. Не так я это себе представлял. Что ж, зато посмотрю мир… Не волнуйся, Кинана, я не обижен. Для этого ты мне слишком дорога.

‒ Так ты меня прощаешь?

‒ Ты царица, ‒ улыбнулся Темен, ‒ тебе не нужно прощение.

‒ Только твоё, мой возлюбленный брат, только твоё, ‒ крепко пожав, Кинана отпустила плечо юноши и обернулась на шум у двери. ‒ Кто там? Войдите!

Дворцовый распорядитель, служивший ещё отцу, величаво вплыл в комнату, запахнувшись в расшитую серебром мантию. Вид старый слуга имел довольно растерянный.

‒ Госпожа царица, послание от агемарх-стратега Аттала, ‒ он подал свёрнутый в трубочку папирус и обескураженно добавил. ‒ Сам он ждёт в малом зале.

‒ В малом зале? Что это значит? ‒ Кинана приняла свиток и пробежала глазами по неровным строчкам. Окончив чтение, она с каменным лицом протянула папирус брату. ‒ Прочти.

Темен молча просмотрел скомканный листок и поднял взгляд на сестру. Его глаза округлились от ужаса.

‒ Боги, ‒ выдохнул он. ‒ Кинана, зачем?

‒ Ты тоже решил, что это