На острие клинка - Ли Стеффи

Розовые пряди волос слегка прикрывали ее лицо, на котором застыло выражение безмятежного покоя; дыхание было ровным и тихим. Обхватив себя руками, она пыталась согреться, защищаясь от ночной прохлады. В этой хрупкой и беззащитной позе было что-то волнующее, трогательное.

Вчерашний вечер остался в памяти обрывками: долгий разговор со Скай на отвлеченные темы, ее улыбка… а затем – резкий провал в сон. Я и не предполагал, что она не уйдет. Осознание факта, что она не захотела оставлять меня одного, разлилось приятным теплом по всему телу.

Я неспешно поднялся с дивана, борясь с нарастающей головной болью, тихо подошел к Скай и присел рядом; осторожно убрал с ее лица упавшие пряди волос – не проснулась. Мне не хотелось оставлять ее спать на холодном полу – я аккуратно подхватил Скай на руки, она оказалась удивительно легкой, почти невесомой. Поднявшись, я почувствовал тепло ее тела и медленно опустил Скай на диван, стараясь не потревожить ее сон.

Она поежилась и, будто ища источник тепла в пронизывающе холодном доме, натянула на себя одеяло, которым еще несколько минут назад был укрыт я. Напряжение в ее плечах спало: мое тепло, сохранившееся в складках пледа, окутало Скай, словно даруя ощущение покоя и такой нужной защищенности.

Я открыл входную дверь и встал в проеме, наслаждаясь утренней прохладой. Город уже пробудился: люди спешили по своим делам, тишину нарушал негромкий шум машин. Глубокий вдох чистого благодаря лесным просторам кислорода окончательно прогнал остатки сна, возвращая к реальности.

Вчерашний разговор со Скай очень помог, буквально прояснил мой разум. Я ощущал незнакомую, но приятную легкость и понимал, что в одиночестве было бы в тысячу раз тяжелее переживать все случившиеся события.

Смерть всегда была рядом. С ранних лет я сталкивался с ней чаще, чем хотелось бы. На моих глазах охотники пытали, сжигали и резали сотни ведьм, и каждый раз их крики пронизывали меня до глубины души. Я всегда стоял рядом с отцом, когда ведьм убивали, и мне было запрещено отворачиваться. Он говорил, что я должен почувствовать, как жизнь покидает их тела, чтобы понять, что все ведьмы смертны и бояться их нельзя.

Но смерть Джека обернулась для меня чем-то совершенно иным. В тот момент я будто снова стал тем семилетним мальчиком, который потерял свою маму. Мальчиком, не готовым видеть, как людей сжигают на кострах, впитывать жуткий запах обугленного человеческого тела.

За короткий срок Джек стал мне невероятно близок. Его немногочисленные, но ценные отеческие наставления навсегда останутся со мной, напоминая о том, что жизнь можно проживать иначе. Теперь, когда убью эту тварь и вернусь в лагерь, меня будет поддерживать не только брат, но и теплые воспоминания о невероятных людях, которых я встретил здесь.

«Я буду тебя помнить», – подумал я, обращая взор к небу с уверенностью, что Джек меня слышит.

Позади послышался шорох и раздался сонный голос Скай:

– Сэм? – Она терла глаза, и тушь осыпалась с ресниц, оставляя следы на щеках.

– Доброе утро, – с легкой улыбкой ответил я. – Зачем на полу уснула? Ты же еще не до конца выздоровела.

– И что? – Скай зевнула. – Не на диван же мне было к тебе ложиться?

«А почему нет?» – мелькнуло в голове, но вслух я произнес лишь:

– Действительно.

Скай уехала домой, оставив меня наедине с мыслями. Хоть она и не хотела уезжать, я поблагодарил ее и уверил, что со мной все будет хорошо. В конце концов, она уже очень мне помогла, возможно, сама того не осознавая. Я пообещал заехать к Скай в паб вечером, чтобы пропустить по стаканчику, и она согласилась.

Дождь монотонно стучал по окнам, угнетая и без того тоскливое настроение. Я стоял у плиты, помешивая отвар из эсендеса. Уже завтра он должен был оказаться в университетской столовой. План родился не сразу, но теперь все было продумано: оставалось лишь подлить его в коробку с сиропом, подключенную к автомату с напитками. Ее хранят в подсобке, за дверью, в которую никто не заглядывает. Каждый, кто нажмет кнопку на автомате и нальет себе газировку, станет участником моей проверки. А еще надеялся, что получится добавить отвар в кегу с содовой в пабе Лоуренсов. На кухне витал тонкий цветочный аромат и царил приятный полумрак, не раздражающий глаза.

Внезапно у входной двери послышался шум, будто кто-то вошел. Я положил ложку, которой помешивал отвар, на стол и медленно потянулся к карману черной толстовки, где лежал один из кинжалов. Оружие всегда при мне – я привык быть начеку. Шум в коридоре превратился в размеренные шаги: кто-то медленно ступал по клеенке, расстеленной на полу. Я бесшумно двинулся к проему, ведущему в коридор. С каждой секундой шаги становились все громче, приближая незваного гостя.

Я уже почти вытащил клинок, когда в проеме показался парень чуть старше меня на вид, примерно моего роста. Его серое пальто, потемневшее от дождя, облегало широкие плечи, воротник был поднят, а из-под него виднелся край черного шарфа. Лицо незнакомца, усталое и немного бледное, казалось почти белым на фоне голых серых стен дома. Темные волосы, прилипшие ко лбу, также были влажными из-за осадков. Он тяжело вздохнул и провел рукой по волосам, зачесывая их назад.

– Вы, наверное, Сэм? – спросил он.

– Да. – Мой голос прозвучал довольно резко. – С кем имею честь разговаривать?

– Я Эйден, сын Джека. – Последнее слово он произнес с едва заметной заминкой, словно ему было трудно проговаривать имя отца.

Я опешил и ослабил хватку на клинке. Парень внимательно осмотрел дом, будто сожалея, что не приехал сюда раньше, и остановил взгляд на мне.

– Можем поговорить? – Его губы были пересохшими, и каждое слово явно давалось парню с трудом.

Я коротко кивнул и вытащил руку из кармана, оставляя клинок на месте.

Эйден машинально помешивал чай ложкой, хотя сахар уже давно растворился. В гостиной повисла звенящая тишина, наступившая после нашего часового разговора. Он сидел, ссутулившись, устремив взгляд в одну точку, точно пытаясь что-то разглядеть в пустоте. Я рассказал ему о рыбалке, о том, как Джек вспоминал о нем почти каждый день, безумно тосковал и мечтал увидеться. Время от времени по щеке Эйдена скатывались слезы, оставляя влажные блестящие следы. Он не пытался их вытереть, как будто даже на это простое движение у него не было сил. Скорбь поглотила его целиком.

– Мне нужно было быть рядом… – хрипло произнес Эйден. – Я должен был