Сын мага: заговор во дворце - Константин Мартов

Глава 3

Внезапно всё закончилось. Пропало словно сон, который выветривается из головы без следа спустя пару мгновений после пробуждения. Только что в спальне чувствовалось нездешнее присутствие, краски были блёклыми, и в воздухе разливался запах затхлости, и вот уже из окна льётся тёплый солнечный свет, воздух свеж, и дышится легко.

— Удивил ты меня, Ринат Вагитович, — просипел отец.

— Прости, Пётр Павлович, пришлось. Другим способом узнать, что с тобой за неприятность приключилась, никак нельзя было.

— Ну и как, получилось хоть?

— Получилось, но… — медик показал глазами на Павла. Отец кивнул — можно и при нём, мол, говорить.

— Плохие новости, Пётр Павлович. Проклятие на тебе.

— Да понял я уже, — отец скривился, словно ему подали незамороженное шампанское.

— Не одно проклятие. Два. Одно тёмной природы, второе стихийной.

— Ну значит, в два раза больше тебе постараться нужно будет.

Целитель посмотрел на отца как-то странно. Покачал головой.

— Этого мне не вылечить, — сказал он просто, но так, что сразу стало ясно — лейб-медик не шутит.

Отец открыл было рот, но не нашёл что сказать.

— И что же теперь делать? — спросил за него Павел.

— Привести в порядок дела, — коротко ответил целитель. Он положил руку на плечо отцу, пожал руку сыну и молча вышел.

— М-да, — крякнул отец.

Павел смотрел на него и не мог уяснить себе: как же так? Это же отец. Это Пётр Павлович Плечеев, глава тайной службы Империи, серый кардинал двора. Он всемогущ, всезнающ и… да он просто непотопляем! Он всегда знает что делать, всегда имеет козырь в рукаве и запасной план. Все при дворе знали: если тебе кажется, что Плечеев проигрывает — тебе просто кажется. Ну не может он просто так взять и умереть от проклятия!

— Сынок, послушай меня.

— Да, папа?

— Сдаётся мне, темнит наш целитель. Ты иди пока, а я думать буду.

Павел встал и на негнущихся ногах вышел из спальни отца.

Павел сумел совладать с эмоциями, пока спускался в сад, и к тому моменту когда он подсел за стол к Домидову, продолжавшему поглощать еду, он был уже спокоен, по крайней мере — внешне. Домидов пробурчал что-то неразборчиво. Он, будучи представителем тёмного рода, в отличие от многих других сородичей, и не пытался выглядеть добропорядочно или безобидно. Напротив, всем своим видом — рыжей бородищей, громогласным голосом, многочисленными шрамами и сверкающими зелёными глазами, он словно кричал: да, я тёмный маг. Я могу проклясть вас, навести морок, запутать и довести до безумия. Мне это ничего не стоит. Да, я потомок тех самых людей, которые правили миром много веков назад, и которых потом жгли на кострах. Вот он я, бойтесь меня, ибо я вас не боюсь.

В Империи к тёмным магам относились много лояльнее, чем в других странах, и здесь было делом почти обычным то, что за границей было немыслимо: глава тёмного рода был вхож во дворец правителя и пользовался доверием короны. Домидов не мог похвастаться каким — то из ряда вон выходящим могуществом, зато он был несметно богат. Ему и его семье принадлежали огромные заводы и рудники на востоке. Он, в отличие от большинства аристократов, не стеснялся лично вникать в дела и даже руководить ими. А ещё он слыл непревзойдённым интриганом. В пользу того, что слухи о его искусности в придворных интригах правдивы, говорил тот факт, что он ни разу не был замечен в участии в оных. Он не делал ровным счётом ничего, однако же, всё словно само собой неизменно обращалось к его пользе. Домидова при дворе боялись и ненавидели. Перед ним заискивали, его дружбы искали, но очень часто его спину сверлили ненавидящие взгляды тех, кто доброжелательно улыбался в лицо бородатому чернокнижнику. И вот сейчас он здесь, в саду особняка Плечеевых. Он оказался здесь именно тогда, когда Плечеев вернулся к отцу с докладом. Ведь Павел тщательно, по всем правилам конспиративной науки замёл следы, и думал, что о его возвращении никто не узнает раньше чем он посетит отца. А Домидов сидит себе, ест и с виду ничуть не удивлён приездом младшего товарища. И сейчас внимательно так поглядывает на Павла, явно ожидая услышать новость.

Так, ни в коем случае нельзя поддаваться эмоциям. Да, там наверху лежит умирающий отец, и даже лейб-медик Его Императорского Величества не знает как его спасти. Вспоминаем, как отец учил успокаиваться. Глубокий вдох, задержка дыхания, выдох

Неожиданно Домидов отложил очередное пирожное, вытер губы салфеткой и предложил:

— Поехали в «Царскую Охоту», нормально позавтракаем? А то, как говаривал один из моих мужиков, я этими закусками уже наедаться начал.

— Не очень хочется, — протянул Павел, — только приехал и сразу вот так, в водоворот светской жизни с головой прыгать… Мне бы отдохнуть с дороги, помыться.

— Ты вчера целый день себя в порядок приводил в гостинице. Сказать в какой? Могу номер назвать и то, какого цвета полотенца были в твоей ванной комнате

— Не сомневаюсь в твоей осведомлённости.

— И правильно делаешь, что не сомневаешься. Поехали.

Он встал. Павел не спешил последовать его примеру.

— Поехали, говорю, а не то я тебя шантажировать буду.

— Есть чем? — осведомился Павел ледяным тоном. Домидов начал его злить.

— Ну конечно же есть. Мне всегда казалось интересным, что ты на поле боя ведёшь себя тихо, незаметно и всегда хладнокровно следуешь плану, тогда как я — рвусь в бой. Теряю голову и… ну ты сам знаешь, как это бывает. А вот в мирной жизни всё наоборот. Ты берсерк, а я — хитрый и изворотливый пройдоха. Так что, берсерк, шантажировать тебя мне есть чем, уж поверь.

Павел пожал плечами, встал и покорно последовал за Домидовым в его карету.

Они уселись, кучер гикнул и лошади помчали их на окраину Александровской Слободы, где находился самый дорогой и фешенебельный ресторан империи — «Царская охота». За окном проплывали увитые зеленью вычурные ограды особняков высшей аристократии Империи. Небо голубело, пели птицы, и казалось, мир полон благости и покоя. Павел немного расслабился.

— Как здоровье Петра Павловича? — спросил Домидов настолько безразличным тоном, что Павел тут же понял — он всё знает, и, как обычно, плетёт свою невидимую сеть. Что бы Павел сейчас ему не ответил, какой бы шаг не предпринял, в каком бы направлении не повёл беседу — он попадёт в ловушку. Если уж