Последний дракон Востока. В нитях любви - Катрина Кван

– Я вижу их, ваше императорское величество.

Он поднял руку и протянул ее ближе ко мне.

– Так говори. Скажи мне, что ты видишь.

Меня охватило замешательство. Я совсем не знал, что ответить. Я с сожалением смотрел на его перерезанную серую нить. Если я скажу правду, это точно его разозлит. Никто не жалует того, кто приносит плохие новости. Разве не будет лучше восхищаться той великой любовью, которая его ожидает?

Но все же я предпочел ответить честно.

– Прошу прощения, ваше императорское величество, но, похоже, вашей связи с Судьбоносным… больше не существует.

Его лицо окаменело, стало непроницаемым. На мгновение мне показалось, что капитан Тянь вот-вот разрубит меня на месте, не задумываясь. Мое сердце было готово вырваться из груди, а в легких не хватало воздуха. Вокруг стало слишком тихо и душно. А потом…

Император еле заметно улыбнулся.

– Что ты слышал о Южном царстве Цзянь? – спросил он.

– Только то, что граница закрыта, а ваша императорская армия, эм… встречает серьезное сопротивление в последние месяцы.

– Но ты понимаешь, почему мы в состоянии войны?

– На самом деле нет, – признался я.

– Ресурсы, мальчишка. Великие империи столь же сильны, сколь и богаты. Я уже освободил царства Лан, Фэнь, Мин и ваше Сюэ, и посмотри, как процветают народы под моим руководством.

Освободил? Я едва не рассмеялся императору в лицо, но сумел сдержаться. Сегодня достаточно и одной отрубленной головы. Когда империя захватила мой родной край, меня еще и на свете не было, но, если верить А-Ма, людям не стало ни лучше, ни хуже. Да, теперь у нас общий язык и единая валюта, но огромные территории несли с собой бесконечные проблемы.

В царстве Лан засухи уничтожали посевы, а крестьяне из последних сил пытались выполнить годовую норму сбора урожая, установленную императорскими советниками. В царстве Фэнь, у самого восточного побережья, по дорогам разгуливали банды, грабя деревни. Царство Мин, что к западу, на границе с Пустошами, уже почти необитаемо – его жители бежали в Цзяошань в поисках лучшей жизни, но и здесь она была далеко не сахар. Из-за годового торгового запрета многие товары стали дефицитом, а бесконечные призывы на войну лишили город рабочих рук. И при всем этом император хотел подчинить себе еще и Южное царство?

Я не правитель. Меня вполне устраивала моя простая жизнь – заваривать чай, подавать печенье, может, свести пару-другую счастливых влюбленных. Я никогда не претендовал на знание политики, экономики или военного искусства, но одно знал точно: императорские походы на Юг принесут пользу только ему.

– Похоже, тебе удалось избежать призыва в армию, – заметил император, вопросительно изогнув густую бровь.

Я прикусил внутреннюю сторону щеки – воспоминания о том дне обрушились на память, словно пенистые волны моря на берег. Задолго до того, как я увидел военных, я услышал их: глухой ритм барабанов разносился по улицам. В небе развевались алые знамена, солдаты выстроились на главной площади, а затем растеклись по городу, зачитывая указ.

– У меня есть официальное освобождение, – ответил я устало. – Я единственный ребенок в семье. А-Ма тяжело больна и не может работать, так что долг велит мне оставаться рядом и заботиться о ней.

– Ах, вот что, это все объясняет, – кивнул император, подняв к свету стеклянный флакон. – Ты ведь знаешь, что это такое?

Я сглотнул, чувствуя, как пересохло в горле.

– Да, знаю.

– Этот дракон… – Его императорское величество выдержал паузу, изучая мою реакцию. – Последний оставшийся в живых.

– Откуда вам известно?

Император внимательно наблюдал за мной, в его взгляде мелькнул зловещий отблеск. Что бы он ни задумал, мне вряд ли это понравится.

– Я хочу предложить тебе сделку, – продолжил он, игнорируя мой вопрос.

– Какую еще сделку?

– Ты отправишься на Юг и найдешь эту охотницу. Выследишь моего дракона и приведешь его ко мне. Взамен получишь полное помилование.

Сердце билось так быстро, что я едва мог различить отдельные удары. Император сошел с ума? Я не мог отрицать, что видел силу чешуек собственными глазами, но…

– Я не разведчик, – возразил я. – И говорю это не из скромности, ваше императорское величество. Я просто отвратительно ориентируюсь на местности.

– Предпочтешь смерть?

Я поднял на него взгляд, все еще стоя на коленях:

– На сколько времени мне предстоит уйти?

– На столько, сколько потребуется.

– А потом я свободен?

– Даю тебе свое слово. Более того, я представлю тебя к награде.

– Награде?

– Найди моего дракона, – сказал он, – и я позволю тебе взять столько чешуек, сколько потребуется, чтобы исцелить твою мать.

Внутри все сжалось в тугой узел. Щемящее чувство в груди подсказывало мне, что выбора у меня нет. Конечно, я хочу, чтобы А-Ма поправилась. Но как бы я ни пытался казаться глупцом, дураком я не был. Когда император просит – это всегда приказ.

– Что вы собираетесь с ним делать? – спросил я осторожно. – С этим драконом?

– Это не твое дело, мальчишка. Отвечай немедленно: мы договорились?

Я глубоко вдохнул:

– Как угодно его императорскому величеству.

Император довольно кивнул и спрятал флакон обратно в рукав.

– Отлично. Ты отправляешься немедленно.

Тревога пронзила меня с головы до ног.

– Но мне нужно сообщить матери! Она должна получить последнюю чешуйку, иначе…

Капитан Тянь с грохотом ударил ножнами по прутьям, заставив меня замолчать.

– Император выразил свою волю.

Глава 5

Капитан Тянь и я ехали всю ночь, держась главной дороги. Он сидел в седле, а я – сзади, мои запястья были связаны веревкой, которую капитан привязал к поясу, чтобы я не попытался сбежать. Вокруг стояла кромешная тьма, и лишь лунный свет и редкие мерцающие звезды освещали путь. У капитана на конце длинной палки балансировал бумажный фонарь, укрепленный в специальном держателе на седле. Мы двигались в ровном, неторопливом темпе. Змеевидный горный перевал, что разделял Север и Юг, постепенно приближался, становясь все больше и больше, пока каменные громады не начали нависать над нами, словно древние великаны.

У подножия горы я заметил военный лагерь – около пяти тысяч человек, лишь малая часть императорской армии. Это была база Шэяня – «Глаз змеи», названная так из-за своего расположения у начала извилистого горного пути. Тканевые шатры стояли ровными рядами, расходясь от центра лагеря, где горел огромный костер, даря тепло и свет. Несмотря на поздний час, здесь царило необычайное оживление. Солдаты уже облачились в доспехи: одни точили мечи, другие стояли на коленях в укромных уголках лагеря, сложив руки в молитве.

Капитан Тянь потянул за поводья, останавливая коня. Он развязал веревку у себя на поясе и легко спрыгнул с седла. Я последовал его примеру, но мое приземление вышло далеко не таким грациозным. Я едва удержался на ногах, стиснув зубы от боли, – внутренние стороны бедер саднило от долгой поездки. Капитан грубо дернул за узел на моих запястьях, освобождая их после мучительных часов путешествия.

– За мной, – бросил он.

А потом почти толкнул меня вперед, направляя к походной кузнице на краю лагеря. Она была больше остальных построек, а ее защитный навес был окрашен в темно-красный цвет. Внутри – настоящий кладезь оружия и доспехов. Я, пожалуй, никогда в жизни не видел столько сверкающего металла.

Кузнецы сновали по кузнице, лица их были покрыты слоем сажи, пота и усталости. Они работали не покладая рук, закидывая в огонь свежий уголь. В печах горел жаркий огонь, в котором закалялись клинки. Некоторые мечи уже отдыхали на боковых стойках, дожидаясь заточки. Один из кузнецов как раз погружал раскаленный меч в ведро с водой, когда неожиданно заметил нас.

– Чего вам? – рявкнул он, не отрываясь от дела.

Капитан Тянь подтолкнул меня вперед:

– Новобранец. Подбери ему доспехи и меч.

Я нахмурился:

– Разве этим не оружейник занимается?

– Оружейник мертв, – буркнул кузнец, сплюнув себе под ноги. – Дурак попытался сбежать. Хочешь на него посмотреть? Его повесили возле отхожего места.

Я с трудом сглотнул, ощущая, как комок застрял в горле. Лучше не задавать слишком много вопросов.

– Подготовь его в течение часа, – приказал капитан и, не теряя времени, развернулся на пятках.

Мне ничего не оставалось, кроме как остаться стоять на месте, пока кузнец окидывал меня