Последний дракон Востока. В нитях любви - Катрина Кван

– Высокий, но тощий, – пробормотал он. – Ты из Сюэ, так?

– Да, мастер.

– Почему от тебя разит рвотой?

Во рту пересохло, отвечать совсем не хотелось. С того самого момента, как мы покинули Цзяошань, картина казни доктора Ци не переставала мелькать перед глазами.

Кузнец фыркнул и направился к стойке с ламеллярными[23] доспехами. Он вытащил один комплект и грубо бросил мне. Я не был экспертом в военном деле, но сразу заметил, что доспехи изготовлены на скорую руку: некоторые пластины не совпадали, а швы выглядели небрежными, словно могли разойтись при первой же нагрузке. Когда я присмотрелся внимательнее, то увидел царапины и вмятины на нагруднике.

– Эти уже использовали, – заметил я.

– Используем все, что есть, – равнодушно ответил кузнец.

– Что случилось с прежним владельцем?

– Его раздавила собственная лошадь. Бедняга.

Я сжал зубы, желудок болезненно сжался от мысли о том, что я буду носить доспехи мертвеца. Кузнец заметил мое отвращение и фыркнул:

– Хочешь пойти совсем без них?

Как и с императором, вопрос не требовал ответа. Я нахмурился, натягивая нагрудник. Доспех сидел нелепо – в области шеи было слишком тесно, а в талии, наоборот, все болталось. Вдобавок мне выдали наплечники с печатью императорского дворца и сапоги, оказавшиеся чуть маловатыми – пальцы ног неприятно сдавило.

Кузнец протянул уже готовый меч. Я неуклюже принял оружие, держа его в стороне, словно мотыгу. У меня не было ни малейшего представления, как обращаться с этим проклятым клинком, не говоря уже о том, чтобы достать его из ножен.

Сутулясь, я направился прочь, неловко покачиваясь под тяжестью своего «нового» доспеха. Все это казалось нелепой игрой в переодевание, точно я просто ребенок, решивший представить себя воином. Но чем внимательнее я рассматривал лагерь, тем яснее понимал: не мне одному не по себе. Большинство солдат были не старше меня, вероятно, набраны с самых северных земель – а может, даже с ледяных пустошей, куда ссылали преступников. Самому младшему, казалось, едва исполнилось четырнадцать. Ему бы играть с братьями и сестрами, а не держать в руках наточенный меч.

Я обнаружил капитана Тяня неподалеку. Он беседовал с другим офицером, и их разговор звучал отрывисто и приглушенно, словно они замышляли заговор. Как только я приблизился, его собеседник тут же ретировался.

– Я не знал, что для исполнения императорского поручения требуется моя служба в армии.

– Войска выступают на рассвете! – рявкнул капитан Тянь. – В хаосе боя мы переправим тебя через границу.

– В хаосе? – переспросил я, охваченный тревогой.

– Враги ждут нас прямо за перевалом. Эти южные псы используют его как ловушку, раз за разом прореживая наши ряды.

Я огляделся, и беспокойство только усилилось.

– Так вот почему здесь собралось столько людей?

– Чем нас больше, тем выше шанс прорваться. Внезапная атака на рассвете увеличит наши шансы на успех.

Я содрогнулся. Перед глазами тут же вспыхнула картина: пять тысяч человек, несущихся вниз по горному ущелью, чтобы сойтись в битве с вражеским войском. А мне предстояло быть среди них? Скорее меня затопчут братья по оружию, чем я выберусь живым.

– Должен же быть другой способ, – попытался я возразить, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал ровно. Ведь если я умру, так и не начав поиски, какое мне будет дело до императорского поручения? – Почему бы просто не обойти перевал?

– Это займет не меньше двух недель. А если пойдем напрямик, доберемся за несколько часов.

– Это безумие.

– Боишься? – ухмыльнулся капитан, самодовольно прищурившись.

– Разумеется. Я же в своем уме.

– Если попытаешься сбежать, у меня есть приказ пронзить тебя копьем, – добавил он с кривой ухмылкой. – Просто чтобы ты знал.

Я стиснул челюсти, обдумывая все возможные варианты, – и понял, что их у меня попросту не имелось. Я попал в сильное течение, и теперь оно несло меня вперед. Пока что моя голова была над водой, но стоило сделать неверный шаг – и меня утянет на дно. Попробую сбежать домой, меня убьют. А пойду вместе с армией, шансов выжить будет немногим больше, но хотя бы они будут.

Вблизи лагерного костра начала собираться толпа. Все вставали на колени перед мужчиной, облаченным в одежды приглушенного багряного оттенка. Мое внимание тут же приковал его головной убор, искусно сделанный из длинных серебристых перьев фазана. Императорский шаман. В руках он держал бамбуковую кисть, ее кончик был густо пропитан красными чернилами. Шаман читал заклинание на незнакомом мне диалекте и медленно двигался вдоль шеренги солдат, выводя иероглифы прямо на их нагрудниках. За ним следовал ученик, бережно неся глиняную чашу, над которой поднимались клубы густого белого дыма.

Я присмотрелся. Работа шамана оставляла желать лучшего. Иероглифы, что должны были отгонять зло и приносить удачу, едва можно было разобрать. В некоторых даже не хватало важных черт, и от этого их магия попросту рассыпалась на глазах. Но шаман не тратил времени на исправления. Солдат было чересчур много, а времени до начала битвы – слишком мало. Капитан, который стоял рядом со мной, даже не подумал присоединиться к очереди.

– Не желаете получить благословение? – спросил я.

Он фыркнул:

– Мой меч приведет меня к победе.

Я пожал плечами и опустился на колени в конце очереди. Мне была нужна любая помощь, какую только можно получить. Возможно, я окажусь одним из счастливчиков, чей талисман действительно сработает.

Наконец шаман приблизился ко мне, держа кисть в сантиметре от моего доспеха. Он не спешил делать отметину. Вместо этого наклонился ближе и прищурился, глядя на меня так, словно пытался рассмотреть что-то невидимое для других.

– Ты… – медленно пробормотал он, и его зубы, как и язык, почерневшие от древесного угля, мелькнули в тусклом свете. Взгляд шамана остекленел, будто он впал в транс. – От тебя несет магией.

В голове закружился рой мыслей. Так он не обманщик, а ищейка? Он и правда чует магию? Странно, хотя он и был прав, я ведь держал в руках драконью чешую.

– Правда? – спросил я. – И как ты это понял?

Шаман не ответил. Вместо этого он бросил взгляд на своего ученика, который вытянул перед собой чашу с тлеющими травами и мелкими частями животных. Теперь я разглядел их четче: когтистая куриная лапка, череп змеи, а сверху – серебряные стружки. Шаман втянул носом дым, и из его груди вырвался глухой звериный стон. Он затрясся, а его глаза затянула мутная серая пелена, скрывая радужку. Теперь он смотрел куда-то сквозь меня.

– Сломанный, отвергнутый сын… – прохрипел он. – Трое, теперь двое… скоро останется совсем один.

Мурашки побежали по моей коже, волосы на затылке встали дыбом.

– Простите, что?

Капитан Тянь громко фыркнул у меня за спиной. Он резко схватил меня за ворот и дернул на себя, поставив на ноги.

– Закончил? Мы тратим время на бредни этого выжившего из ума старика.

Шаман сверкнул глазами и медленно поднял длинный костлявый палец, указывая прямо на капитана.

– Жестокая смерть ждет тебя, – пробормотал он. – Свой последний вздох ты испустишь в объятиях Его Алого Величества.

Капитан хмыкнул и закатил глаза.

– Чушь, – проворчал он без лишних слов, потянул меня за собой, сжимая мое предплечье железной хваткой.

Сердце бешено колотилось. Все происходило слишком быстро, слишком нелепо. Не было времени осмыслить услышанное. Пока мы шли к самому входу в горный перевал, я бросил последний взгляд на шамана. Он глубоко склонился, касаясь земли лбом, и продолжал бормотать что-то себе под нос. Не могу даже представить, что этот дым делал с разумом человека.

Глава 6

Солдаты готовились к бою, собирали оружие, проверяли доспехи, а затем вставали в строй. Позади длинной колонны пехотинцев находились офицеры верхом на лошадях. В самом хвосте двигались повозки с припасами, почти без охраны. Капитан потащил меня ближе к середине строя и встал прямо за моей спиной, явно намекая, что бежать мне даже в мыслях не стоит.

– Вперед! – раздался приказ командира из задних рядов.

Но я застыл на месте. Ноги налились свинцом, горло сжалось, ладони вспотели, а живот скрутило так сильно, что я всерьез опасался вновь испачкать все вокруг. Меня не успокаивало даже то, что некоторых солдат уже вывернуло. Но затем я подумал о матери, ждущей меня дома,