Сердце из черного льда - Терри Гудкайнд

— Сэлки... — У Бэннона скрутило живот, а затем он заорал что есть мочи: — Сэлки! — Цепь обжигала лодыжку, пока он боролся с веревкой на запястьях. Он рявкнул на толпу просыпавшихся норукайцев: — Освободите нас! Я не хочу умирать, как выпотрошенная рыба. Дайте хотя бы сразиться! — Он знал, что сделают с ними сэлки.

Лила скривилась, выворачивая запястья, и по ее предплечьям потекли новые струйки крови.

— Я не позволю им тебя убить, мальчишка, — по крайней мере, без боя.

Разбуженные налетчики похватали боевые топоры, молоты и искривленные мечи, а сэлки все лезли на корабль. Морской народ был зеленовато-серым, и лишь на плавниках были яркие неровные полосы синего оттенка. Сэлки бросились на норукайцев, размахивая когтями и вспарывая грудные клетки.

Одна сэлка схватила норукайку за предплечье и яростно вонзила зубы. Клыки прошли через кожу и кости, отделив руку, и меч женщины с лязгом упал на палубу. Словно не замечая боли, норукайка замахнулась и ткнула окровавленной культей в лицо сэлке, выбив той глаз неровным обломком кости.

Сэлки по трое наваливались на налетчиков, разрывая на части, перерезая горла, отрывая покрытые шрамами челюсти, вспарывая грудные клетки и пожирая трепещущие красные сердца. Но норукайцы тоже убили немало сэлок. Король Скорбь одним взмахом боевого топора обезглавил сразу двух тварей. Головы покатились по доскам, разевая широкие пасти и напоминая рыб, умирающих под палящим солнцем.

Мелок бледным пугалом метался по освещенной звездами палубе и размахивал руками.

— Рыбий народ. Рыбий народ! Не хочу, чтобы меня съели рыбы!

Взмахом мощной руки Скорбь оттолкнул шамана к бочкам с водой на носу корабля:

— Осторожнее, Мелок. Держись позади меня.

Рабы ныряли в любое укрытие, которое только могли найти, и гремели цепями в отчаянных попытках освободиться. Бэннон дернул ногой, и воткнутый в палубу штырь качнулся, но устоял.

Одна сэлка-самка выглядела величественнее остальных; ее золотисто-зеленая чешуя была покрыта леопардовыми пятнами. Яркие глаза смотрели на норукайцев так, словно пред ней был сервирован банкет. Бэннон узнал королеву сэлок.

Норукайский воин подбежал к ней, замахиваясь шипастой булавой, но королева воткнула острый коготь ему под подбородок — словно рыбак, насадивший на крючок карпа. Королева оторвала мужчину от палубы и швырнула за борт, будто бесполезный хлам.

Ближайший к Бэннону и Лиле мускулистый сэлка подошел к пленникам, вытянув когти на перепончатых руках. Он счел прикованных рабов легкой добычей.

Вскрикнув от усилия, Лила наконец освободила запястья и отбросила веревку. Когда сэлка-самец подобрался ближе, она схватила цепь на лодыжке и потянула что было сил. Крепление с треском вырвалось из палубы как раз в тот момент, когда противник бросился на них, и этого оружия ей было достаточно. Лила взмахнула гремящими звеньями, взрезав острым концом штыря кожу на лице существа. Он прижал перепончатые руки к изуродованному рту, невнятно что-то бормоча. Лила снова стеганула цепью ему по голове, раздробив висок. Сэлка упал в лужу слизи и крови возле ее ног.

Оглядевшись, она опустилась на колени рядом с Бэнноном и стала возиться с толстым узлом веревки на его запястьях, до крови обламывая ногти. Наконец, веревка поддалась. Юноша согнул руки в локтях, готовый пустить в ход кулаки, если не останется ничего другого, но штырь все еще крепил его цепь к палубе.

Приблизились еще трое оскалившихся сэлок, готовые убить Лилу в отместку за товарища. Бэннон метнулся к креплению, не обращая внимания на вспышку боли, которая пронзила лодыжку и стрельнула по ноге. Тяжелый штырь пошатнулся.

Когда сэлки приблизились к ней, Лила развернулась, держа свою цепь, защищая Бэннона. Он тянул за свободные звенья, раскачивая штырь и чувствуя, как раскалывается дерево.

— Почти… почти!

Лила размахивала цепью, свистя в воздухе наконечником, и сэлки отпрянули. Мощным усилием Бэннон, наконец, вырвал свою цепь. Он не ожидал этого, и упал на колени. Теперь сэлки повернулись и к нему.

Неожиданно к ним скользнула королева, изящная и необычайно красивая.

— Не этого, — сурово прошипела она приказ своим последователям. Она задержала взгляд золотистых глаз на Бэнноне и настойчиво потребовала: — Не этого. — Королева указала на него когтистым пальцем и добавила: — Я помню.

Трое сэлок понуро отступили, а королева бросилась на норукайцев. Остальные сэлки оставили связанных рабов, удовлетворившись множеством других жертв, которых дозволялось убить.

Король Скорбь взревел, рубя врагов боевым топором. Он продолжал сражаться, залитый кровью и слизью. Мертвый морской народ лежал по всей палубе. Мелок скрючился среди бочек и ящиков на носу змеиного корабля.

— Мой король, король Скорбь! Я буду скорбеть!

Скрежеща зубами и щелкая челюстями, норукайка бросилась на перехват королеве:

— Я выпотрошу тебя, сука!

Она прошла мимо рабов, будто их вообще не существовало. Бэннон взмахнул вырванной цепью, угодив в толстую ногу норукайки, и повалил ее на палубу. Ее лицо перекосилось от удивления, и она бросилась на Бэннона, но он ударил цепью по виску, проломив череп. Женщина хрюкнула, а затем рухнула на палубу; из ее ушей и рта текла кровь.

Королева сэлок увидела, что он сделал, и издала одобрительное шипение. Лила тоже это заметила.

— Не заигрывай с ней, мальчишка.

Королева сэлок выбрала дюжего короля норукайцев в качестве следующей цели. Она двинулась вперед, неистово красивая и грациозная, как сама смерть. Когда Скорбь увидел ее, то признал в ней главного противника. Тяжелым взмахом он погрузил топор в грудь ближайшего сэлки. Изогнутое лезвие глубоко вонзилось в плоть сквозь треснутые кости, и Скорбь надавил сапогом на грудь существа, чтобы вырвать оружие.

Он повернулся к королеве. Четверо воинов-сэлок окружили ее с боков, а Скорбь занял позицию у узкой носовой части. Резная фигура змеиного бога взирала в темноту.

По всей палубе сэлки и норукайцы сражались, убивали и умирали, превращая вычищенные доски в кровавую топь. Скорбь щелкнул покрытыми шрамами челюстями и уставился на королеву. Она, в свою очередь, растопырила перепончатые когтистые пальцы и присела, не боясь его огромного топора. Все сэлки приготовились прыгнуть одновременно, собираясь разорвать короля на части. Скорбь замахнулся, чтобы сражаться не на жизнь, а на смерть.

Внезапно между ними промелькнула бледная фигура. Мелок вопил, размахивая руками. По его белому лицу текли слезы.

— Нет, нет! Ты не отнимешь у меня короля. Мой король! — Он бросился на королеву сэлок, безоружный, беззащитный.

Молниеносным движением она вонзила когти в живот Мелка ниже пупка, затем резко дернула руку вверх, распоров его от паха до грудины, словно