Сердце из черного льда - Терри Гудкайнд

— Я уверена, и у меня есть магический песок, — сказала Верна. — Если защита не выдержит, тогда и только тогда я запущу заклинание и расплавлю скалу. — Она одарила его жесткой улыбкой. — Обещаю ждать до последнего момента, но если мне действительно понадобится задействовать заклинание, то я уничтожу как можно больше солдат врага.

Глава 47

Королева сэлок разорвала Мелка на части и швырнула тело в лужу из его же крови и внутренностей. Король Скорбь обезумел. Он превратился в монстра с остекленевшими глазами, наполненными яростью. Он издал бессловесный первобытный рев, который заставил бы содрогнуться волков. Скорбь одной рукой взмахнул боевым топором, а другой выхватил разделочный нож. Одним ударом он отсек голову ближайшей сэлке, и королева отскочила, как грациозная рыба. С ее когтей все еще капала кровь Мелка, а протяжное шипение походило на издевательский смех.

Королева мягко приземлилась на перепончатые ступни, оказавшись вне досягаемости его оружия. Скорбь бросился на нее, словно бешеный бык, размахивая топором из стороны в сторону, но она увернулась и ускользнула.

Временами на поле боя Бэннон погружался в красный туман, превращаясь в боевой вихрь. После он не мог вспомнить, что делал, лишь видел тела своих многочисленных жертв. Он оставался жив, хотя и с сотней ран, о которых не помнил. Сейчас Скорбь пребывал в таком же неистовстве.

Три сэлки навалились на короля, но он в ярости рубил их конечности и головы. Скорбь метнул разделочный нож в королеву, но она отклонилась; лезвие скользнуло мимо, едва задев чешую на груди, и вонзилось в широкую спину норукайца, сражавшегося с другой сэлкой. Норукаец потянулся за спину, удивленно нашаривая кинжал, а противник воспользовался заминкой и разорвал горло налетчика.

Бэннон стоял среди криков, воплей и звона мечей на палубе корабля. Его запястья были свободны, а железная цепь на лодыжке больше не крепилась к палубе. Он был готов сражаться насмерть, хоть и знал, что вряд ли выживет в этой резне.

Лила медлить не стала. Желая сражаться, она выхватила искривленный меч из отрубленной руки на палубе.

— Вооружайся, мальчишка! — рявкнула она, отпихнув конечность и вскинув клинок. — Даже если королева сэлок не хочет убивать тебя, этого желают норукайцы.

Скребя цепью по доскам палубы, Бэннон подбежал к мертвому налетчику в луже крови и забрал меч. Он взмахнул оружием, чтобы почувствовать баланс.

— Не Крепыш, но сойдет. — Ему нравилось ощущать вес стали в руке, слышать свист лезвия, рассекающего воздух.

Две сэлки с шипением приблизились, готовые убивать, но узнали Бэннона и решили выбрать другую цель. Другие рабы беспомощно стонали, по-прежнему прикованные к палубе.

— Это не наша битва, Лила, — принял решение Бэннон. — Пусть сэлки и норукайцы убивают друг друга. Прикрой меня, пока я освобождаю пленников.

Она заняла позицию рядом с рабами, держа меч наготове, чтобы сразиться с любым приблизившимся врагом. Бэннон наклонился и перерезал путы на их запястьях. Лила протянула рабам прочные ножи, которые подобрала на палубе с мертвого норукайца.

— Вытаскивайте штыри. Рубите доски, если будет нужно.

— Мелок! — Заорал король, широко открыв рот; его язык болтался, как лоскут мяса. — Мелок был моим защитником. — Несмотря на то, что королева сэлок пряталась среди других бойцов, Скорбь приблизился к ней и замахнулся топором. — Мелок был моим другом!

Королева ушла вниз и в сторону; лезвие топора ранило ее в плечо. Пятнистый гребень на ее голове и спине вспыхнул, как полотно пилы, и по чешуйчатой коже потекла кровь. Он загнал королеву в угол у борта, но она перепрыгнула через борт и по изящной дуге вошла в морские волны. Когда королева сбежала, Скорбь взревел в небо так громко, словно хотел расколоть небесный свод.

Звуки боя эхом раздавались с двух соседних кораблей. Бэннон знал, что у тех рабов не было его защиты. Окинув взглядом палубу, он насчитал около пятидесяти мертвых сэлок, и еще больше изрубленных тел упало за борт вместе с убитыми норукайцами. В темных волнах кишели сэлки. Одни пировали, поедая плавающие тела норукайцев, в то время как другие взбирались по корпусам змеиных кораблей.

На окровавленной палубе Лила поворачивалась из стороны в сторону, выставив перед собой меч. На ее напряженном лице не было страха, и Бэннон восхитился ее красотой. Жестокость была частью натуры Морасит.

— Я рад, что ты здесь, — тихо просипел Бэннон.

Несколько сэлок атаковали корабела Гару, вцепившись в ее спутанные седые косы. Она врезала одному существу массивным кулаком, другого ударила мечом, но два новых противника вцепились острыми зубами ей в плечо и бок, тисками сжимая челюсти. Гара продолжала бороться, хотя они рвали ее плоть. Не устояв, она перевалилась через борт, и все трое упали в воду. Еще несколько сэлок принялись обдирать Гару до костей. Кровавая вода казалась темным вином.

Неожиданно морской народ заметался в ужасе. Вместо громкого шипения теперь повсюду слышались бурные всплески. Королева сэлок издала резкий призывный крик.

Какая-то огромная тень двигалась под водой. Существо изогнулось, и длинный зазубренный плавник прорезал водную гладь между двумя отставшими змеиными кораблями. Существо скользило, проходя через стаи сэлок острым лезвием. Некоторые метнулись прочь, блеснув чешуей и уходя на глубину.

— Пресвятая Мать морей! — ахнул Бэннон.

Огромная змеиная голова с плавниками по бокам поднялась над водой, щелкая челюстями, выдыхая воду и пар. Морской змей возвышался подобно мачте норукайского корабля. Жабры его раздулись, блеснули колючие плавники. Он издал оглушительный рев, молниеносно метнулся вниз, и выхватил из воды четырех сэлок.

— Змеиный бог! — заликовали норукайцы. — Змеиный бог!

Налетчики воодушевились и удвоили натиск, а сэлки попятились в первобытном ужасе, когда над ними навис монстр. Бэннон подумал, что пролитая в кровь и вспененная вода привлекли подводного хищника. Или всему причиной кровавое жертвоприношение на закате?

Змеиный бог метался за добычей, словно лиса в курятнике. Налетчики на палубе теснили морской народ, рубя на куски с дикой отрешенностью. Сэлки не могли спастись в воде, ведь там поджидал змеиный бог. Отчаявшиеся создания успели убить еще нескольких норукайцев, но вскоре погибли от рук налетчиков. Сэлки в море удирали во все стороны, спасаясь от разъяренного змеиного бога.

Охваченные боевым азартом норукайцы выбросили тела сэлок за борт, устроив пир морскому змею. Норукайцы верили, что их народ также был частью змеиного бога, и они делились своей кровью с кровью змея. Без церемоний они побросали