Забираю вас себе! - Тина Солнечная

— О чём ты вообще? — нахмурилась я, не поняв, к чему он это.

— Судя по всему, — он скользнул пальцами по моему бедру, будто по привычке, — её уже кто-то «распечатал». А у цискочек, когда они начинают половую жизнь, гормоны слетают с катушек. Им нужен постоянный самец. Иначе им тяжело. У них… большие потребности.

— М-м… — протянула я. — Интересно. То есть она теперь будет приставать ко всем?

— Не удивлюсь, если начнёт ходить по очереди, — пробормотал Талмер. — Только вот на меня ей лучше не рассчитывать.

— Почему?

— Потому что у меня уже есть ты, моя сладкая Лея. И я тебя, — он наклонился, прижал губы к моей щеке, — ни на кого не променяю.

— А что это вообще за реакция такая у женщин-циск? — спросила я, всё ещё не до конца понимая, почему у Марисы такое поведение.

Талмер улёгся поудобнее, подложил ладонь под голову и сказал:

— Это природа, Лея. Нас, цисков, вообще-то очень мало. Мужчин больше, женщин — на вес золота. Поэтому природа распорядилась так, чтобы у женщин, когда они достигают зрелости, резко возрастало желание к зачатию.

Он посмотрел на меня со смешком:

— Либидо у них, короче, сносит крышу. Особенно если они уже спали с кем-то. Начинается внутренняя перегрузка, тело буквально требует продолжения. Поэтому в нормальных семьях девочек берегут до свадьбы, чтобы сразу эту «проблему» на мужа спихнуть.

— Проблему? — прищурилась я.

— А ты представь: девочка становится взрослой, её впервые хм… знакомят с миром секса — и всё, она ходит кругами по дому, прижимается ко всем, нюхает, предлагает себя. Это и неловко, и тяжело для неё самой, и может закончиться… ну, не очень. Особенно если попадётся кто-то, кто решит этим воспользоваться.

— А-а… — протянула я, вспоминая Марису, как она буквально липла к Кайрену. — И что, это у всех цисков так?

— У женщин почти у всех, — подтвердил он. — Есть, конечно, исключения, но в основном так и происходит. Потому и стараются отдать их в хорошие руки до того, как они «проснутся». А если не успели — вот и бегают потом девочки по дому, на мужчин смотрят, как на пирожки.

— Ну, она явно «проснулась», — хмыкнула я.

— Вот и я о том же. Только пусть не думает, что я одинокий пирожок без хозяйки, — пробурчал Талмер и снова притянул меня к себе.

— Подлиза, — улыбнулась я, уткнувшись ему в шею.

— Только твой, — шепнул он и поцеловал меня в висок.

Я лежала между ними, уткнувшись лбом в плечо Мэя, а ногой уперевшись в бедро Талмера. Оба дышали ровно и спокойно, как будто ничего в мире не могло их потревожить. А мне — не спалось.

Я думала о Марисе. По идее, мне следовало бы разозлиться. Она ведёт себя дерзко, пристаёт к мужчинам, пытается соблазнить Кайрена и, похоже, не остановится на нём. А ведь она у меня в доме. Под защитой. Под моей меткой. Моя ответственность.

Но… злость не поднималась. Вместо неё во мне ворочалось странное ощущение жалости. Если это действительно природа, если её тело буквально требует близости, как говорит Талмер, то как на неё злиться? Что толку кричать на человека за то, что он дышит?

С другой стороны… она же не дышит. Она выбрала. Она выбрала пойти к конюху, сама решила "распечататься", как выразился Талмер. Никто её не заставлял. Никто не принуждал. И тут уж никакая природа не виновата. Это глупость. Детская, но вполне осознанная.

Я вздохнула, сжалась между двумя горячими мужскими телами и решила больше никому об этом не говорить пока.

И, наконец, позволила себе расслабиться. Тело погрузилось в сон, и я впервые за долгое время проснулась не от тревоги, а от мягких прикосновений. Кто-то гладил меня по спине.

— Таша, — тихо позвал Мэй. — Ты говорила, что хотела с кем-то поговорить. Ты уже решила — с кем именно?

Я медленно открыла глаза и улыбнулась.

— Да… Кажется, я решила. Но… Подожди, — сказала я, не давая ему перейти к главному. — Прежде чем мы поговорим о том, что ты нашёл, ты должен кое-что узнать.

Мэй замер, внимательно посмотрел на меня. Он чувствовал, что это важно.

— Я не та Таша, — произнесла я, выдыхая.

Он не отреагировал сразу. Лицо оставалось спокойным, слишком спокойным. Только в глазах мелькнуло что-то — быстро, как вспышка магии в темноте.

— Что значит — не та?

— Я... другая. Я из другого мира. Настоящая Таша исчезла из этого тела. Я смогла взять над ним контроль каким-то чудом. Сначала просто жила, пыталась понять, куда попала. А потом... уже не захотела всё менять. Я полюбила вас.

Он молчал. Сел на кровати, откинулся назад и уставился в потолок.

— Значит, ты решила сделать меня своим мужем, чтобы… если она вернулась, я не бегал за ней, вымаливая внимание, да?

Я сглотнула.

— И это тоже, — честно ответила я.

Он кивнул. Спокойно. Сдержанно. И всё же — его плечи немного опустились, как будто он устал.

— Я не знаю, что сказать, — выдохнул он наконец. — Я думал, что ты изменилась. Стала мягче, теплее. Что ты всё ещё Таша, но... добрее. А теперь выходит, ты просто — не она.

Он не злился. Не кричал. Но в этом спокойствии было что-то, что меня тревожило.

— Ты расстроен? — спросила я осторожно.

Он не ответил сразу. Потом сказал, не глядя на меня:

— Я не знаю, кого именно я люблю. Ту, кем ты была? Или ту, кем стала? Или тебя настоящую, чужую? Мне нужно время, Таша. Просто немного времени.

Я кивнула, хотя внутри всё сжалось. Какое-то время в комнате было очень тихо.

Потом Мэй наконец оторвал взгляд от потолка и перевёл его на Талмера, который всё это время молча наблюдал за нами с необычным спокойствием. В его взгляде не было ни удивления, ни осуждения — только лёгкая грусть и принятие.

— Он знал? — спросил Мэй, кивая в сторону Талмера.

Я кивнула.

— Он узнал недавно. Почувствовал… сам.

— Кто ещё знает?

— Кайрен и Талмер узнали в один день. И… я почти уверена, что Томрин догадался. Но он ничего не сказал.

Мэй криво усмехнулся, опустив глаза.

— Выходит, только я не понял, что ты — другая женщина.

Он поднял на меня взгляд, и в нём уже не было спокойствия. Только обида.

— Почему ты доверилась им, но не мне?

Я прикусила губу и отвела взгляд, сжав пальцы на коленях.

— Я не хотела