Змеиный крест - Энни Вилкс

что происходило с ним сейчас, когда он вспоминал, как она прикусывает губу, когда хочет, но боится что-то сказать, совсем не походило на то не раз вспыхивавшее в нем желание, пропадавшее сразу после удовлетворения, и это не было похоже на страсть, с которой он брал отдававшихся ему женщин. Даор хотел оказаться рядом с ней еще раз, и еще, наблюдать за Аланой, слушать ее голос. Когда девочка была рядом, что-то неуловимо, но невозвратно менялось в нем самом.

Его камзол был ей так велик, что рукава спускались ниже колен, и она потерялась в нем, как подросток в броне отца, выглядя еще более хрупкой, чем обычно. Алана сама продрогла, но ей не хотелось, чтобы ему было холодно. Ее маленькая замерзшая ладошка в его руке. И потом — прижатая к груди, там, где билось потревоженное ею сердце. И удивленное выражение нежного светившегося лица.

Даор встретился взглядом с сыном Келлфера, и на герцога опустилась красная пелена ярости. Девочка приняла его за мальчишку, вся нежность, с которой она касалась его рук, была предназначена этому молодому телепату, этому щенку. Даор знал, что лицо его не изменилось, как и тогда, когда он говорил с Келланом, но сын Келлфера помрачнел и отвернулся, выслушивая ответ Сина. Даор понял, что зло улыбается и что вокруг него пульсирует сила.

— Друг мой, — услышал он голос Келлфера.

Даор приподнял завесу, и Келлфер скользнул под нее, оглянувшись на снова упавший за его спиной искрящийся слой. Олеар неслышно отошел настолько, насколько позволял заговор, и прислонился к стене, всем своим видом показывая, что его рядом нет.

— Я знаю эту улыбку, — тихо сказал Келлфер, будто не замечая Олеара. — С этой улыбкой ты уничтожаешь города. С такой улыбкой детей убивают на руках у их матерей. И я вижу, куда ты смотришь.

— Куда уходит Син? — спросил Даор, вместо того чтобы ответить.

— Я не знаю. Даор, ты же… — Келлфер осекся, но недосказанное им «помнишь данное мне слово» повисло в воздухе. — Ты говорил с Келланом.

— Да, говорил.

Даор наконец перевел взгляд на друга, и тот испуганно отшатнулся.

— Не помню тебя таким, — сказал он сдавленно. — Чем Келлан тебе насолил? Насчет того приказа… Я думаю, это Син решил тебя подразнить. Хотя, учитывая, что происходит, он мог просто не подумать об исключениях. Но пойми: у Келлана не было выбора. Он повел себя абсолютно правильно. Отдай приказ ты, сам был бы рад, если бы кто-то его так исполнял, верно?

Даор усмехнулся: Келлфер думал, что он сердится из-за проявленного к нему неуважения.

— Если бы он не был твоим сыном, я бы уничтожил его, — сказал он холодно. — Если мальчишка будет путаться у меня под ногами — пострадает. Я не убью его, как обещал, — опередил он Келлфера. — Но уберу его со своей дороги.

— Что он сделал?

Келлфер сел возле Даора в кресло, которое раньше занимал Олеар. Герцог впервые за долгие годы видел друга таким взволнованным. Если бы Келлфер так не любил своего младшего сына, насколько же все было бы проще!

— Келлфер, — обратился к нему Даор вкрадчиво. — Мне будет нужно, чтобы ты кое-что сказал своему сыну. Помоги мне убрать его с моего пути мягко, а жестко я и сам смогу, если придется.

— Ты же говоришь об Алане? — недоверчиво проговорил Келлфер. — Ты был у нее? Видел ее?

— Да, — кивнул Даор, ставя бокал на подоконник.

— Тебя не смущает, что она живет на кухне? Эта глупая безымянная девчонка…

Даор протянул руку и сжал горло Келлфера, борясь с желанием причинить ему по-настоящему сильную боль. Келлфер неверяще приоткрыл рот, а затем схватился за руку Даора своими, пытаясь сдвинуть ее, но, с какой бы силой он ни жал, герцог не шевелился, и его хватка, подобная тискам, не становилась слабее.

— Что ты творишь? — выдохнул Келлфер, царапая кожу ногтями.

— Никогда больше, — вкрадчиво произнес Даор, — не стоит говорить о ней так в моем присутствии. Я думал, что донес это достаточно ясно в прошлый раз, друг. Кто меня интересует — не твое дело. Держи свои мысли на этот счет при себе.

— Прости, — просипел Келлфер.

Даор отнял руку, и теперь Келлфер тяжело дышал, со смесью испуга и отчаяния глядя на друга. Вот он оглянулся, и Даор усмехнулся.

— Никто не обратил внимания.

Это могло бы прозвучать примирительно, если бы он хоть немного сдержал еще клокотавшую в груди ярость. Невозможность убить Келлана, раз и навсегда уничтожить мальчишку, чтобы его Алана никогда больше не потерлась щекой о чужие руки, воплотилась сейчас в лице Келлфера, и Даор был готов раздавить и его.

— Я разлучу их и сделаю, как ты скажешь, — сказал Келлфер. — Только дай мне и Келлану время.

Даор кивнул, беря себя в руки. Келлан пропал, и Даор с ненавистью подумал, что тот мог пойти к Алане, чтобы предупредить ее о желающем ей смерти черном герцоге. Возможно, стоило последовать за ним.

«Да что же ты делаешь со мной, девочка?»

Даор встретился взглядом с Олеаром, и тот опустил круглые от изумления глаза.

— Прошу вас вернуться за стол.

Тихий, но отчетливый голос Сина заполнил весь громадный зал, все совмещенные с ним комнаты, террасы и закутки, по которым разошлись уже измотанные герцоги и маркизы. Даор Карион неспешно поднялся, наблюдая, как резво собираются вокруг большого вытянутого стола те, кто еще несколько часов назад считал себя хозяевами собственной жизни. Сейчас они, облеченные властью, выглядели жалко, семеня к своим местам, подобно собачкам, ожидая, что Син, разрушивший ужасными новостями их мелкий мирок, теперь успокоит их и подскажет, что делать дальше. Но вместо этого директор неожиданно заговорил совсем о другом:

— Причина, по которой я попросил вас остаться, несмотря на то что мы обсудили все касающиеся войны вопросы, довольно необычна. Я хочу поставить вас в известность: Тамалания Вертерхард жива, она находится под крышей Приюта. Не вижу смысла более скрывать ее от вас. Прошу помнить, она под нашей защитой.

Глава 55. Тамалания Вертерхард. Алана

Алана набрала полную грудь воздуха, чтобы поздороваться, но это было по-настоящему нелегко. В повисшей тишине, прерываемой лишь дыханием, шорох ее платья казался оглушающе громким.

Зал был громадным, из него вели десятки дверей. Все они стояли открыты, но света за проемами не было. Само помещение озарялось сферами под потолком, и их чуть подрагивающие желтоватые лучи казались отблесками пламени. Свет необычно, будто не подчиняясь привычным законам пространства, обтекал и присутствующих, и предметы, не оставляя ни уголочка тени. Драгоценные броши на воротниках, колье и тиары на дамах, серебряные и золотые пуговицы —