Бетельгейзе - Байзо Альбион

– Спасибо, – коротко ответил я, хотя её слова оказались не тем, что я хотел услышать. Вместо того чтобы расслабиться, я замолчал окончательно.

Спустя некоторое время Лилия сама нарушила тишину:

– Что, я задела твою гордость?

– Есть немного, – признался я. – Никто не любит нытиков, а я уж точно не хочу быть одним из них. Мне всегда казалось, что жаловаться – это слабость, а я не хочу казаться слабым.

– Ты можешь свободно говорить, что думаешь, – мягко ответила она. – Мне не привыкать к тому, что мужчины выражают свои чувства. А вот когда ты молчишь, как гордая женщина, это уже необычно. Ты ведь не должен держать всё в себе.

Я молчал ещё какое-то время, чувствуя, как её слова медленно проникают в моё сознание. Мне было трудно признаться в своих слабостях, но в её присутствии я чувствовал себя немного безопаснее. Наконец, нехотя, я произнёс:

– Я устал.

– И всё? – удивилась Лилия, её брови слегка приподнялись, а в глазах появилось лёгкое недоумение. Она, казалось, ожидала большего.

– Да, думаю, этого достаточно.

Внезапно свет пропал, превратившись в сплошной белый снег. Мне казалось, что я попал в Антарктиду: вокруг была лишь бескрайняя белизна, слепящая глаза и лишающая ориентиров. Но чёрные маленькие точки впереди доказывали, что я нахожусь в другом мире – мире, который, несмотря на свою холодную красоту, был полон загадок и опасностей.

Морозный воздух обжигал лёгкие при каждом вдохе, а скрип снега под ногами разрывал гнетущую тишину. Бескрайняя белая пустыня тянулась до самого горизонта, слепя глаза яркими бликами отражённого света. Казалось, будто время здесь остановилось, и всё вокруг замерло в ледяном безмолвии. Те самые чёрные точки вдали нарушали монотонность пейзажа. Они выглядели одновременно загадочно и тревожно – намёк на присутствие жизни в этом холодном, безжизненном мире.

– Кажется, я это уже где-то видел, – пробормотал я. – Интересно, где же? А, вспомнил! На одной из моих адских тренировок был похожий зимний биом. Только там, по крайней мере, я знал, что меня ждёт в конце пути.

– Нам предстоит ещё долгий путь, прежде чем мы доберёмся до города или деревни, – раздался её голос.

Она стояла рядом, её дыхание превращалось в маленькие облачка пара, растворяющиеся в морозном воздухе.

– Не уверен, что хочу туда идти, – признался я.

– Именно туда мы и направляемся, – её ответ безжалостно разрушил мои надежды на альтернативу. – Там, где лес, там и жизнь. Если мы хотим выжить, у нас нет другого выбора.

Мы отправились в путь к этим тёмным точкам, и к моему удивлению, путь оказался не таким далёким, несмотря на кажущуюся даль. Наличие видимого прогресса значительно сокращает моё восприятие длительности пути. С каждым шагом точки становились всё чётче, превращаясь в очертания деревьев. Лес, который сначала казался лишь тёмным пятном на горизонте, теперь выглядел как реальное место.

Когда мы добрались, мы увидели маленькие чёрные ёлки, которые росли в снегу. Их тёмные силуэты резко выделялись на фоне белой пелены.

– У меня плохие новости, – сказала Лилия, присев на корточки и коснувшись маленьких ёлочек.

– Дай мне время подготовиться, – ответил я, хотя любопытство внутри меня едва сдерживалось. Моя жажда узнать причины плохих новостей сразу же взяла верх, – Я готов.

– Нам предстоит долгий путь, – произнесла она спокойно, – Я надеюсь, что мы сможем пройти его. Разобьём лагерь здесь и отдохнём.

Лилия, воспользовавшись своим древним артефактом, достала готовую военную палатку, которая встала прямо на деревянный пол. Палатка была белой, из плотного материала, который, казалось, полностью изолировал её от холода. Внутри лежали серые шерстяные одеяла и чёрный шерстяной пол. В самом центре стояла небольшая чёрная печка.

– Никто не должен знать, что у меня есть древний пространственный артефакт, – сказала Лилия с загадочной улыбкой.

«Что же вызвало эту странную улыбку?» – невольно подумал я.

– Я не люблю давать обещания, – ответил я. – Жизнь часто заставляет глотать свои слова, а я не из тех, кто разбрасывается словами направо и налево. Обещания – это ответственность, которую не каждый готов нести.

– Ты боишься сожалений? –

– Нет, – ответил я. – Моя мама учила меня извлекать уроки из допущенных мною ошибок. Когда я поступал неправильно, она оставляла меня одного в пустой комнате… и терпеливо ждала, пока я сам не пойму свои ошибки. Это было не наказание, а возможность подумать, осмыслить свои действия.

– Это сработало?

– Как видишь, да, – ответил я, чувствуя, как в памяти всплывают образы прошлого. – Даже сейчас, когда я стал сильнее, я всё ещё испытываю трепет перед своей матерью. Благодаря ей, я усвоил важные уроки, которые никогда не забуду. Без её влияния я бы, вероятно, повзрослел гораздо позже и столкнулся бы с серьёзными трудностями на жизненном пути.

Лилия медленно сняла верхнюю одежду, затем укуталась в мягкий мех. Её глаза начинали слипаться от усталости, но она всё ещё слушала меня, словно пытаясь уловить каждое слово.

«Она устала не меньше меня,» – подумал я, чувствуя лёгкое чувство вины. – «Мне не стоило тогда жаловаться и ныть. Она заслуживает отдыха, а не моих жалоб».

– Продолжай говорить, твой голос меня успокаивает, – сказала она сонным голосом, её слова звучали почти шёпотом.

– В детстве я был глупым ребёнком и совершал много таких поступков, о которых сейчас стыдно даже вспоминать, – начал я свой рассказ, стараясь говорить тихо, чтобы не нарушать её покой. – Но каждый раз, когда я ошибался, мама давала мне шанс понять, что я сделал не так. Это научило меня думать, прежде чем действовать.

Лилия вскоре заснула, её дыхание стало ровным и спокойным. Я тоже почувствовал, как усталость берёт верх, и вскоре погрузился в глубокий сон. Мне снились странные, запутанные образы, от которых было сложно отделаться. Сон казался коротким, почти мимолётным, но ощущался как долгий, беспорядочный поток, растянувший мгновения на бесконечные часы.

Мы проснулись глубокой ночью. Лилия, открыв глаза, тут же спросила:

– Что было дальше? На чём ты остановился? Я помню, ты говорил, что был глупым ребёнком.

– Я всё ещё поражаюсь тому, как моя мать смогла меня так легко прощать, учитывая все мои