Как поймать монстра. Круг третий. Книга 2 - Арина Цимеринг

Прошло много времени. Киаран его не считал, просто позволил себе стоять закрыв глаза и, может, даже заснул стоя – потому что сначала ему показалось, что голоса ему снова снятся. Но на этот раз они не пели, не просили и не требовали, а просто… разговаривали.

– …Может быть, ты права. В любом случае оставляй их вертикально, – говорил один женский голос.

Ей отвечал другой:

– Я не первый раз в лесу, Орла. Я ставлю их достаточно вертикально.

Киаран сбился в середине выдоха. Он понял что-то неожиданно дикое: у женщин был сильный ирландский акцент.

Он вжался в дерево. Этого не могло быть. Откуда тут взяться людям, когда они столько времени провели сами по себе! Это обман. Он здесь один, и на сей раз Самайн залез к нему в голову, и это видение, или снова галлюцинация, или…

– Нам нужно держаться восточнее, – сказал мужской голос по-английски. У него тоже был акцент, но не ирландский. Уже знакомый, растянутый, словно жуют карамель или разговаривают с расслабленным ртом…

Акцент мистера Махелоны и миз Роген, мистера Эшли и мистера Доу…

Американец.

Киаран их не видел – они были где-то за деревьями, – но голоса слышал близко, а еще – хруст веток и даже шум одежды при ходьбе. Они где-то совсем рядом! Но кто? Кто они такие?

– Посмотрите туда. Там бурелом, не пройти. Черт, этот лес меня доконает. – Женский голос пробормотал что-то себе под нос, и Киаран с замиранием сердца узнал ирландское ругательство. – Мы должны были узнать об этом месте раньше. Как можно было пропустить аномалию таких размеров у себя под носом…

– Орла.

– Что? Смотри не на меня, а в оба. Мало ли какая дрянь тут водится.

И в этот момент стало очевидно, кто перед ним. Простые фразы, которые не услышишь от случайных людей.

Это были охотники.

Каковы шансы, что они настоящие? Каковы шансы, что это не проделки Самайна? Каковы шансы, что они не убьют его, стоит только показаться им на глаза? Каковы шансы?

Парализованный страхом выбора, Киаран слышал, как люди проходят поодаль – между ними бурелом и буквально несколько деревьев. Еще пара мгновений, и голоса начнут отдаляться.

Они могли его убить. Они могли его спасти.

И потом до него наконец дошло: они могут помочь ему спасти остальных.

Он отлепился от ствола и пошел на негнущихся ногах. Головокружение снова дало о себе знать: земля так и норовила поменяться местами с небом, а твердь под ногами оказалась качающейся в шторм палубой. Киаран старался держаться курса: выбрал ближайший дуб и оттолкнулся к нему. «Иди, – сказал он себе. – Давай».

На самом деле усилий требовалось куда меньше, чем он думал: шуму Киаран при этом произвел немало, и голоса быстро смолкли. Схватившись за следующее дерево, он поборол приступ тошноты и как раз ухватился за высокий корень, когда совсем рядом раздалось громкое:

– Что еще за… Орла!

Голос был женский, а еще Киаран увидел темно-зеленую куртку, яркую шапку – но в остальном все расплывалось, и ему пришлось привалиться плечом к стволу и зажмуриться, чтобы вернуть реальность в четкие границы.

Когда он снова открыл глаза, на него было наставлено сразу четыре пистолетных дула. Рекорд, если подумать.

Здесь действительно были две женщины – одна молодая и одна в возрасте – и двое мужчин. Последние заговорили одновременно, и их голоса слились воедино:

– Это же не наш?

– Он вообще живой? Черт, его горло…

Киаран бы с сомнением ответил на оба вопроса, если бы вообще мог говорить без опасения, что его вывернет им под ноги.

– Он из туристического клуба?

– Нет, подождите, это же…

– Нет, – он наконец справился с тошнотой. – Я… я…

«Я энергетический вампир. Я умер сегодня. Я потерялся. Я не знаю, что мне делать».

Чувствуя, как слова вязнут во рту, Киаран сказал:

– Меня зовут Киаран Блайт. Пожалуйста, помогите.

52. Умник. Трус. Библиотекарь

Луч света полился ровной линией и после долгих часов темноты казался ослепительно ярким. Джемма заморгала, прикрывая глаза рукой.

– Да будет свет!

Голос Винсента звучал обрадованно. Джемма же вместо облегчения почему-то почувствовала сосущую под ложечкой тревогу.

– Это ведь хороший признак? Супрессия ослабевает, раз свет включился.

Но супрессия не могла здесь ослабеть. Не было ни одной причины – они не удалялись от очага, они не взаимодействовали с сосудом, они вообще ничего не делали!

«Не удалялись от очага», – повторила про себя Джемма, медленно продвигаясь вглубь пещеры и обшаривая фонарем пол и стены. Никаких различий: все ровно так же, как и все предыдущие разы.

«Что, если…»

Пятно света упало на надпись возле черного провала прохода. Она тоже была здесь: ни одной новой черточки.

– Джемма.

«…нам только кажется, что мы ходим по одному и тому же месту – а на самом деле идем куда-то?»

– Джемма, посмотри…

Может, дело не в расстоянии, а в том, чтобы удержать их здесь как можно дольше? Чтобы они продолжали кружить в тесноте под землей, в кромешной темноте, которая медленно проникает внутрь, заменяет собой их кровь и кости, которая…

– Джемма!

Она дернулась, оборачиваясь на Винсента. Тот смотрел вбок – куда-то ей за спину, и Джемма тут же перевела туда фонарь в поисках незамеченной угрозы. Но и та сторона пещеры оказалась пуста.

– Нет-нет. Вон туда… – Винсент указал рукой выше. – Посвети туда.

Джемма подняла фонарь.

Винсент указывал на стену тоннеля – и эта стена не была пустой.

* * *

Вдоль реки идти было легче, чем по лесу, но Норман не чувствовал облегчения.

Оказалось, что самое страшное – это не преследующий тебя призрак и не смех твоей мертвой сестры. Оказалось, что куда страшнее неизвестность, предшествующая катастрофе.

Ощущение, что он вот-вот обнаружит на берегу реки тело кого-то из своих, делало ноги тяжелыми, а руки – неподъемными. Норман предпочел бы закрыть глаза и не смотреть, куда идет. Развернуться, убежать на зов ракеты и остаться в блаженной неизвестности – вот чего бы ему хотелось. И только разошедшееся от паники воображение, рисовавшее картины одну страшнее другой, подталкивало его в спину.

Кто-то из них двоих – Доу или, возможно, Кэл – мог быть ранен. Мог медленно умирать прямо сейчас.

Мысль о том, что кому-то из них нужна его помощь, – единственное, что не позволяло Норману поддаться страху и малодушию.

Он продолжал идти, боясь того,