Роза Иллиана - Ричард Швартц

И его всегда терзала совесть. Возможно, он всё-таки заблуждался на её счёт и сделал ошибку, толкнув обратно к старой жизни.

Он изгнал её из своей жизни и старался не вспоминать на протяжении этих лет. Что ж, теперь все его старания коту под хвост, — с горечью подумал он.

Он надел рубашку и сапоги и принялся искать свои кинжалы. Он нашёл их аккуратно выложенными в ряд под кроватью, поверх доброй дюжины золотых слитков.

Эти слитки были извлечены из затонувшей военной галеры, которую несколько десятилетий назад подхватила волна и толкнула под воду прямо перед спасительными морскими вратами гавани. О золотых сокровищах, которые она погрузила на борт, ходили тогда легенды. Она находилась недалеко от гавани; при хорошем освещении её можно было увидеть невооруженным глазом. Водолазы снова и снова пытались извлечь золото, но оно находилось на недоступной для человека глубине.

Тогда удалось поднять всего два слитка, и из-за них многие люди погибли в море. Не только потому, что там было очень глубоко, но и потому, что там водились морские змеи. Не пехотинцы Аскира, а морские чудовища, от которых солдаты получили своё прозвище и зелёный цвет доспехов. Марендил не любила отдавать то, что когда-то попало к ней.

Когда несколько недель назад некроманты из Талака прибыли в город, прихватив с собой целый корабль разумных ящеров, они заставили этих существ добывать для них золото. Эти ящероподобные существа, размером в полтора раза больше человека и хорошие ныряльщики, выполняли мысленные приказы королевы, матки, как они её называли… И именно она была порабощена некромантом, владеющим тёмной магией. Когда Дезина убила этого некроманта, ящеры освободились от тёмного влияния… и с тех пор не проявляли особого интереса к золоту.

Много веков назад море было ниже. Поднявшись, оно затопило древний дворец, который находился теперь под водой. Там ящеры построили своё гнездо и обитали до сих пор. И там же лежали слитки в беспорядочной куче. Он посчитал это расточительством, ведь толку от них там было мало. После нападения на палату гильдии, когда некромант попытался открыть портал прямо в Талак, чтобы с помощью магии переправить армию в Аскир, Ласка взял себе в награду четырнадцать таких слитков. Как он думал, заслуженно, ведь в конечном итоге именно он сыграл важную роль в уничтожении портала и отражении нападения. И немного золота было его воздаянием.

Там, внизу, лежали еще десятки таких слитков, но он устал надрываться уже после этих четырнадцати. Каждый из слитков весил двадцать имперских фунтов, и было настоящим мучением нести их сюда, да так, чтобы никто не заметил. Даже его спина в конце концов согласилась с мнением, что его доля теперь достаточно велика.

Однако до сих пор он не мог заставить себя рассказать Дезине об остальных сокровищах. Возможно, он ещё сделает это, ведь Аскиру требовалось золото, чтобы и во время войны было достаточно средств для оплаты легионов.

Теперь он точно знал две вещи: эти слитки основательно испортили ему удовольствие в воровстве, и Марле стал известен теперь и этот секрет. Как и другие. Он вздохнул и поднял кинжалы. Его желудок заурчал, должно быть, ночь была утомительной. Если бы он только мог вспомнить! Настало время позавтракать.

Спустившись в зал для гостей, он попросил одну из девушек принести ему завтрак. Поскольку он всегда ел одно и то же, она не стала спрашивать, а просто кивнула. В этот ранний час зал для гостей только открыли, одна из девушек еще подметала, и, если не считать матроса, который с прошлого вечера отсыпался на скамейке, в зале было пусто.

Только у Иствана был посетитель и сидел за столиком в углу недалеко от бара, где разрешалось сидеть только избранным гостям. В данном случае — дружелюбный учёный, который с тех пор, как себя помнил Ласка, заходил раз в две недели, чтобы поиграть утром в шахматы. Как уже не раз бывало раньше, на доске было сделано всего несколько ходов, зато эти два старика, склонив друг к другу головы, перешептывались, как юнцы, замышляющие шалость.

Ласка и Дезина были единственными, кто осмеливался нарушать этот проводимый раз в две недели ритуал, поэтому Ласка устало подошёл и поприветствовал учёного, который почти удивленно поднял голову, но затем ответил на приветствие дружелюбной улыбкой.

Мгновение высокий трактирщик выглядел недовольным, но затем тоже улыбнулся.

— Хорошо, что ты пришёл, — сказал он, указывая на стул во главе стола. — Присаживайся. Мы как раз говорили о Дезине. Кеннард, как обычно, хочет знать о ней всё.

— Она стала императрицей и не высыпается, — ответил Ласка, отодвигая стул. — Вот примерно все главные пункты.

Мастер Кеннард рассмеялся.

— Хорошо обобщил, друг мой, — ухмыльнулся учёный.

Его бледно-серые глаза внимательно осмотрели Ласку, но дружелюбная улыбка осталась.

Как и в случае с Истваном, его возраст было трудно определить. Лицо выдавало характер, который проявляется с годами. Но несмотря на то, что морщин было достаточно, он всё же выглядел более крепким, чем на пятьдесят лет — возраст, который давал ему Ласка. Густые седые волосы, волнами спускающиеся до воротника, блестящие глаза, которые он зачастую близоруко сужал, а также чернильные пятна на рукаве делали его похожим на учёного. Конечно, он был учёным, вот только под мантией играли мускулы, от которых не отказался бы даже солдат. Хоть по сравнению со своим старым другом он и выглядел довольно щупленьким. Ласка знал только двух людей, чей рост и ширина были близки к росту и ширине трактирщика: Сантера, лейтенанта Меча, который теперь служил адъютантом Дезины, и генерала Копья, который всё ещё лежал в храме Сольтара.

Глубокий, широкий шрам пересекал лицо Иствана, борозда, оставшаяся в брови, показывала, как близко он был к тому, чтобы лишиться зрения на этот глаз.

Сколько Ласка себя помнил, эти двое каждый второй храмовый день по утрам собирались вместе, и, как не раз бывало раньше, Ласка задавался вопросом, какая история связывала этих двоих, писца и Быка.

Он никогда не спрашивал. Вряд ли существовал человек, которого Ласка уважал бы так же сильно, как трактирщика. Если бы тот захотел что-то сказать по этому поводу, отлично, в противном случае для Ласки было достаточно других секретов, на которых он мог бы потренироваться.

— Марла приходила, — открыл перепалку Истван. Ласка должен был об этом догадаться.

— Да, — подтвердил он, кивком поблагодарив девушку, когда она принесла ему завтрак: такой восхитительно свежий хлеб, какой он пробовал только из печи Иствана, бекон, яичницу болтунью и