Последняя Осень. В осаде - Сергей Савельев

Воздух буквально звенел от напряжения. Стоило шагнуть наемникам вперед — и болты сорвутся с тетив. А дрогни у кого-то из арбалетчиков рука и нажми на спуск — и наемники обрушатся на них со всей своей яростью. Им заплатили щедро, и они могли бы продолжить сражаться, ибо к этому их обязывал кодекс. Но кодекс не обязывал их погибать глупой бессмысленной смертью в попытке настигнуть бегущих в Пустоши крестьян.

В строю наемников послышался тихий лязг металла, вперед, держа перед собой лишь факел и правую руку, вышел один из них. Факел подсвечивал более вычурное одеяние, чем у остальных, а через плечо на нем висела ярко-красная лента. Полумрак скрывал его лицо, огонь оттенял его надбровные дуги и выдающийся вперед подборок.

- Я командир кондотты «Стальной медведь». Несколько моих братьев убиты, есть и те что серьезно ранены. Можно ли такое простить?

К Гектору обратилось лицо противника, из-за игры света на месте глаз были лишь черные провалы. Тот гордо вздернул голову, выдержав вид столь леденящего душу лика.

- Нашей слабости вы бы уж точно простили. Не сдвинь мы повозки и не останови мы вас — вы перешагнули через наши трупы и пошли бы дальше.

Его собеседник усмехнулся.

- Да, слабость и глупость мы чуем за версту. Хорошо, если мы уйдем, за нами еще целая толпа. Что дальше?

- Кто не уйдет, по тому будем стрелять. Пока мы говорим, раненых относят все дальше, и все больше воинов переводят дух для следующей схватки. И послан гонец, чтобы сообщить о том, чтобы ополченцы готовили новое заграждение.

- Вы оказались хитрее Теодорика — не без уважения произнес тот. И то что вы готовы сражаться за своих людей — делает вам честь. То, что вы делаете это с умом, опять же... Хорошо, мы уйдем. Медведи, кругом! Расположимся в руинах!

Недовольно ворча, наемники, подбирая убитых и раненых товарищей, повернули вспять. Рейдеры, не смея им препятствовать, растянулись вдоль обочины, уступая им дорогу.

Командир наемников какое-то время стоял, глядя на сцепленные телеги меньше чем в полусотне шагов от него. Казалось, он встал, впав в задумчивость, но на деле он смотрел, не сваляют ли арбалетчики дурака и не соберутся ли они выстрелить им в спины. Когда он заметил, что стрелки опускают оружие и убирают болты в сумки, он кивнул, добавив.

- Надеюсь, коли мы вновь встретимся, ты используешь уже в качестве оружия свой меч, а не язык. И между нами не будет этих чертовых возов. - Командир кондотты (Гектор предположил, что это что-то вроде наемной дружины) развернулся вслед за своими людьми.

- Быть может, в следующий раз я смогу купить твой меч?

Командир наемников встал как вкопанный, медленно обернулся:

- У нас контракт до зимы, а там дерзай — Командир пожал широкими плечами и пошел прочь, дав знать, что разговор окончен.

- Кажися, отбрехались — подытожил один из ополченцев, поднимая арбалет к верху и дрожащей рукой смахивая пот с лица.

Увидев, что наемники повернулись вспять, у других охоты лезть на рожон резко убавилось. Гектор, тем не менее остался следить за дорогой.

Арьергард, наспех перевязавшись, двинулся дальше, а Гектор и его арбалетчики, убедившись, что рейдеры ушли прочь, двинулись следом, оставив обозы поперек дороги. Для верности они вытащили из подлеска несколько сколоченных наспех «ежей», чтобы охотников ломать впотьмах ноги и вовсе не осталось.

С тех пор прошло не то два, не то три часа, а перевязка на ноге Ястреба, сделанная дрожащими неопытными руками ополченца, который все твердил о жене, которая была на сносях, пропиталась кровью и начала сползать. Скорее бы добраться до лекарей в обозе, однако поди определи, как далеко они ушли... И как долго стелется эта доселе заброшенная дорога?

Еще через час ночного марша стало ясно, что быстро им ушедших вперед не нагнать. Оставалось надеяться, что, хотя бы люди Хумы уже нашли, где встать лагерем... Было принято сделать небольшой привал.

Бойцы повалились прямо там, где их застала дорога. Многие из них были так измотаны, что холодные камни их ничуть не пугали — а те, у кого оставались силы, расселись на траве, подернутой ночным инеем. Вряд ли теплее, но хотя бы мягче. Отдыхающие наскоро перекусили, делясь в полутьме нехитрой провизией — в основном это были недоеденные утром или днем пайки. Эта незамысловатая трапеза, пожалуй, каждому из них казалась вкуснейшей в их жизни — просто потому что дожить до нее им оказалось ой как непросто.

Гектор услужливо поднес факел к Ястребу, протягивая тому чистую материю. Князь, поблагодарив, боясь сдирать старую повязку, просто плеснул на нее что-то горячительное из полупустой фляги — скорее не для очистки раны, но для очистки совести. После этого новую материю он повязал поверх начавшей подсыхать повязки — и у него появилось лучше, чем у того нерасторопного помощничка, хотя перевязывать самого себя ему было непривычно. Тот, впрочем, все равно был поблизости, давая «ценные» советы. У Ястреба уже не было сил, чтобы послать того куда подальше.

- Интересная задумка с телегами – перебив говорившего, Ястреб обратился к Хуме.

- Такими телегами и спаслись, когда Арн-Дейл на помощь явился. Перестроились возле них, да и подрезали хвосты этой нечисти.

- Вам на помощь пришел Хелдор?

- Ну, не только он. Но дрался, мой сын говорит, свирепо.

- Везде поспевает… Не ровен час, надорвется…. – князь вздохнул – как я.

Около получаса — вот и весь отдых. Ястреб и Хума боялись, что бойцы попросту уснут, а наутро к раненым присоединятся напрочь простуженные — их вояки так устали, что могли, не думая растянуться на холодных камнях, не подумав о последствиях. То тут, то там раздавалось недовольное сопение и бормотание, но люди построились довольно быстро -головой каждый понимал, что нормально они смогут отдохнуть только на нормально обустроенной стоянке.

Весь остаток пути главным врагом путников была усталость. Она наливала свинцом ноги, припорашивала веки песком, сводила челюсти уставших людей, не давая им перекинуться и парой слов. Люди продолжали брести в мельтешащем свете факелов под звяканье и скрип снаряжения и звук собственных шагов, который все больше походил на обессиленное