Госпожа преподаватель и Белый Феникс - Марика Полански

она таким образом хочет добиться помилования для своего мужа. Но решил перестраховаться на всякий случай. Как оказалось, не зря. Я хотел рассказать тебе, но нельзя было рисковать. Если бы ван Вилсон хоть что-то заподозрил, то весь план его ареста полетел бы ко всем чертям. А его нужно было взять с поличным.

Значит, Вэлиан не только спас Карла, но и использовал Марту в своих целях. Жестоко. Расчётливо. И так похоже на него. Я почувствовала, как внутри меня вновь вспыхивают противоречивые чувства: облегчение за Марту и Карла, гнев на ван Вилсона, и обида на Вэлиана. Он был такой же кукловод, как и Абрахам, только на «правильной» стороне.

— То есть ты прекрасно понимал, что ван Вилсон рискнет открыть Разлом, чтобы выпустить эгрегоров? — спросила я и закашлялась, чувствуя, как горло снова начинает саднить.

— Разумеется. — Вэлиан протянул мне стакан, который стоял на прикроватной тумбочке. Я осторожно повела ноздрями и поморщилась. Густой травяной запах не внушал доверия. — Бал был прекрасной возможностью, чтобы подсадить такое количество эгрегоров правящей верхушке.

— И все потому, что это единственное место, где могли пересечься я и вся эта правящая верхушка, верно?

Он кивнул. Я глубоко вздохнула, набралась смелости и одним махом осушила стакан. Травяная горечь обожгла горло, и я лихорадочно закашлялась. Из глаз брызнули слезы.

— Боги, ну и гадость! — просипела я, стараясь втянуть носом воздух. — Абрахам прекрасно понимал, что Фицпатрик ищет способы поднять престиж Академии после того, как предыдущий ректор её практически разворовал. Он же подал идею благотворительного бала, и Фиц вцепился в неё всеми конечностями. Но в итоге теперь репутация разрушена до основания. Впрочем, как и сама Академия.

— Тут уж ничего не поделаешь. Впрочем, у Мак-Вигеля хватит мозгов, чтобы восстановить и Академию, и её репутацию. К тому же, нынешний министр магической безопасности приложит все усилия, чтобы скрыть факт Разлома. Ограничатся лишь какой-нибудь размытой формулировкой, и всё.

— Но ведь там погибли люди! — Я возмущённо вцепилась в одеяло и фыркнула. — Среди них были и простые преподаватели, и знать. Как можно ограничиваться размытыми формулировками?

— Люди умирают каждый день, Эжена, — устало вздохнул Вэлиан. — И простые преподаватели, и знать. Иногда это случается по таким причинам, что простым обывателям лучше не знать, чтобы не поднимать паники. Ибо паника куда более губительна, чем самое смертоносное оружие. Особенно если она на государственном уровне.

Я обескураженно засопела. Но с другой стороны, узнают люди, что случилось на самом деле и что с того? Либо все дружно проигнорируют в лучшем случае, либо поднимется волна возмущения, которая может привести к настоящему хаосу. При последнем варианте жертв будет куда больше.

— Пожертвовать малым, чтобы спасти большинство? — наконец выдала я.

Вэлиан прикрыл глаза и медленно кивнул.

— А что теперь будет с нами? — я посмотрела поверх его плеча на залетевшую в комнату бабочку. Она порывисто порхала в под потолком, словно пыталась понять, куда угодила. — Ведь мы… мы же теперь оба…

Сказать, что теперь мы оба Фениксы, а, значит, оба опасны для общества, язык у меня не повернулся. Новая жизнь началась с того, что теперь придется до самого её конца прятаться от инквизиторов Министерства.

— Ну… Официально я мертв и похоронен. — Вэлиан прижал мою ладонь к своим губам. Его дыхание опалило кожу. — Эржабета де Вальдан погибла во время взрыва, устроенного последователями «Светоча». Так что… Как насчёт маленького домика на берегу Алмазного моря?

Эпилог

— Отдай! Отдай чертовка! ТЫ. ПРОКЛЯТАЯ. ПОЖИРАТЕЛЬНИЦА. ИСТОРИЙ!

Сержан вопил от неподдельной ярости так, что с веток вспорхнули вороны, оглашая округу перепуганным карканьем. Призрак кипел от непередаваемой вселенской несправедливости. Он парил прямо над древней библиодари, известной среди посвящённых как просто «Книга». Хотя «Пожирательница Тайных Записей» или «Проклятие Библиотекаря» подошло бы куда больше.

Книга же не проявляла ни малейшего интереса к ругающемуся на нескольких языках призраку. Лишь довольно похрустывала, излучая лёгкое, почти незаметное фиолетовое свечение.

— Возвращай! Немедленно! — Сержан практически задыхался от негодования. Его полупрозрачная фигура мерцала от эмоций. — Мой личный! Дневник! С моими записями! О ней! Обо всех её… кхм… приключениях! Ты не имеешь права! Это же… это же мое личное!

Книга, это вселенская хранилище, а по совместительству — вселенский паразит, лениво перелистнула страницу. Хруст пергамента был похож на едкий смешок. Она, похоже, наслаждалась своим новым приобретением. Сержан, годами собиравший весьма пикантные записи о жизни Эржабеты де Вальдан и Вэлиана О'Рэйнера, видел, как его титанический труд переваривается в чёрно-фиолетовую пыль.

— Ты! — он указал на неё призрачным пальцем. — Я слышу, я чувствую, как ты перемалываешь мои мысли! Мои наблюдения! Мои меткие, саркастичные комментарии о её первых попытках вызвать чайник силой мысли! Оно бесценно!

Книга демонстративно издала ещё один «хрум», и по её переплёту, казалось, пробежала легкая волна. Возможно, это было удовольствие. Или несварение желудка.

— Нет! Не смей! Там была глава про Фицпатрика! И его тайных ночных танцах джигу! — завопил Сержан, и его голос сорвался на фальцет. — Я потратил на это годы! Годы незаметного наблюдения! А ты просто взяла и сожрала! Ты что, не уважаешь авторское право?! Или хотя бы личную интеллектуальную собственность призраков?!

Книга лениво прихлюпнула, словно смакуя что-то особенно вкусное. Уголок одной из её страниц слегка подвернулся. Это было так похоже на усмешку, что Сержан пришёл в бешенство.

— Ты не просто Книга! Ты злостный литературный хищник! Я подам на тебя в суд! В суд по защите призраков! Пусть Вэлиан, этот двуличный Феникс, расхлёбывает! Отдай! Мой! Дневник! Там была… там была поэма, которую я посвятил её способности попадать в неприятности! Она была в ямбическом пентаметре! Ты хоть понимаешь, сколько усилий нужно было, чтобы соблюсти размер?!

Книга снова хрустнула, и несколько страниц, небрежно замятых в её недрах, сложились в подобие «Спасибо, было очень вкусно». Сержан замер, его прозрачная голова немного подёргивалась. Он выглядел так, будто вот-вот испарится от чистого, незамутнённого бессилия.

— Ну, отлично, — пробормотал он, опуская руки. — Просто отлично. Теперь вся моя многовековая работа, все мои наблюдения, вся моя… личность растворена в этих твоих бездонных чревах. Я чувствую, как мои меткие замечания о её причёске становятся частью какого-то вселенского алгоритма. У меня нет слов. Только фантомная головная боль. И ты, Книга, за это ответишь. Когда-нибудь. Возможно, когда из тебя снова вырастет дерево, я лично выпилю из него тебя зубочистки.

Книга медленно захлопнулась и удовлетворенно рыгнула, излучая своё фиолетовое сияние.

Сия драма разыгралась в домашней библиотеке, куда я зашла, чтобы найти справочник по грамматике архонского