Христофор Колумб - Игорь Валерьевич Ноздрин

Полуденное солнце ослепило Колумба. По лазоревому небу навстречу судну плыли белые облака. Верхние слои воздуха перемещались с востока на запад. Колумб понял, что скоро попутный ветер над морем сменится на противоположный. У правого борта с градштоком в руках толпились офицеры. На качающейся под ногами палубе они пытались замерить угол солнца над горизонтом. Пералонсо сверял показания с таблицами.

– Идем прежним курсом выше Азорских островов, – доложил кормчий командиру.

– Мне кажется – ниже, – уточнил Висенте.

Колумб одобряюще кивнул.

– Нет, – выше! – заспорил де ла Коса.

– Сейчас это не имеет значения, – успокоил офицеров Санчо Руис де Гама. – Мы прошли их.

Спутники согласились с пилотом «Ниньи».

– Я думаю, они впереди, – поправил испанца Колумб.

– Каравелла пронеслась мимо них, – упорствовал Санчо.

– И даже мимо Мадейры, – добавил Висенте.

– Где вы надеетесь выйти к материку? – с улыбкой спросил Христофор.

– У Геркулесовых столпов, – предположил Пералонсо.

– Я тоже хочу очутиться у Гибралтара, – сказал Колумб, – но таких чудес на свете нет. Если ветер не переменится, дня через два мы подплывем к южным Азорским островам.

– Готов побиться с вами об заклад, что вы не правы! – воскликнул де ла Коса.

– Господь запрещал израильтянам пустые споры, – строго заметил командир. – Скоро мы увидим, кто ошибся.

– Вы говорите, как пророк, – усмехнулся де ла Коса.

– Я не пророк, – Колумб серьезно поправил шкипера, – я Божий избранник. Всевышний поручил мне открыть христианам дорогу в Азию, как Моисею показать евреям путь в Землю обетованную.

Кормчие переглянулись, Висенте осуждающе покачал головой.

– В Библии написано: «Не искушай Господа, Бога Твоего!» – процитировал Санчо.

– Христофор – значит Христоносец! – ответил адмирал. – Я выполняю волю Всевышнего, несу Иисуса на плечах язычникам!

– Поэтому вы надели рясу францисканца? – сообразил Висенте.

– Да, – признался Колумб. – Я многое понял за прошедшие дни. Если Господь спас нас от гибели, дважды даровал мне право совершить паломничества, то в этом заключен особый смысл. Я должен закончить дело.

Офицеры не осмелились спорить с адмиралом, они решили, будто он тронулся умом после чрезмерного напряжения физических и душевных сил. Кормчие не сомневались в заблуждении Колумба относительно местоположения корабля и своего места в истории. Однако никому не хотелось осуждать его.

Во второй половине дня на палубе раздался долгожданный крик:

– Тiегга! Тiегга! – показывал рукой на северо-восток радостно вопивший дозорный.

– Это не материк, – сказал Пералонсо, восхищенно глядя на адмирала. – Я признаю свою ошибку. Мы подходим к Азорским островам или к Мадейре. Вы ошиблись на два дня, – добродушно улыбнулся пилот.

– Я не учел скорость бури, – пояснил Колумб. – Мы неслись вперед быстрее, чем я предполагал.

– Починим здесь судно и пойдем в Кастилию, – решил Пералонсо.

– В Кастилию! В Кастилию! – подхватили моряки.

В ошибке пилотов виноват был адмирал, специально искажавший пройденные расстояния. В дневнике Лас Касаса мы встречаем неожиданное замечание о Колумбе: «Он (Христофор) говорит, что умышленно показывал более длинные дистанции пройденного пути, чтобы ввести в заблуждение пилотов и моряков, пролагавших курс на карте, и самому остаться господином дороги в Индии… Он желал, чтобы никто из них не знал верного пути, не мог быть уверенным, что маршрут, которым он следует, приведет его в Индии».

Всем казалось, будто месячный переход через Атлантику завершен, но несчастья моряков не закончились.

Когда испанцы радовались виду крохотного желтоватого пятнышка на мутном горизонте, ветер сник, паруса беспомощно повисли на реях. «Нинья» остановились посреди волн, как обессилившая лошадь. Адмирал воспользовался затишьем, велел привести в порядок рангоут. Матросы зароптали, зачем, мол, в океане заниматься серьезной работой? Скоро придем в гавань, там починим оснастку. Колумб пресек разговоры, вывел на палубу весь экипаж. Морской опыт и предчувствие не обманули Христофора. Часа через два задул встречный восточный ветер, «Нинью» понесло прочь от земли. Только сейчас матросы по достоинству оценили поступок Колумба. Экипаж успел кое-как подправить парусное вооружение, оказавшееся после шторма непригодным для лавировки. Ветер окреп, гнал высокую волну.

Можно лечь в дрейф и на крохотном штормовом парусе плыть назад в океан, но никому не хотелось возвращаться туда, где пережили страшные дни. «Нинья» круто взяла на север и в виду острова принялась бороться со стихией. На каравеллу вновь обрушились волны, загудел ветер в снастях. Не успевшие отдохнуть люди вышли на вахту, Колумб занял место у руля.

Опасность утонуть в холодных водах была значительно меньше, чем несколько дней назад, но тогда шли по ветру и волне, а не против них. Матросы устали, судно обветшало, такелаж испортился. Откуда взять силы пробиться к острову, войти в спасительную гавань?

Адмирал молился, его слова пугали моряков. Видя веру командира в благополучный исход экспедиции, упорство в достижении цели, они легче переносили невзгоды. Менялись вахты. Колумб застыл у румпеля, морщился от боли в теле, отказывался сойти вниз, лечь в постель. Ему принесли трехногий стул, но сидеть на нем было еще мучительнее. Через десять лет в последнем походе он сделает ложе на юте, будет день и ночь следить за ходом каравеллы, а пока, стиснув зубы, на ногах переносил муку.

Вечером остров исчез, растворился в серой пелене тумана. Кормчие наугад определяли его положение. Кастильцы боялись, что ночью потеряют землю и не найдут ее. К счастью, на небе выступили звезды. Христофор «привязал» остров к Полярной звезде, ходил в лавировку на север и на юг.

Утром остров пропал. Куда ни глянь – пустынный океан. Не видно ни птиц, ни рыб, ни животных. Лишь вспенившиеся волны да рваные полосы пены притягивают взор. Ветер срывает гребни, швыряет брызги в моряков. Куда плыть, где искать землю?

Кормчие снесли адмирала в каюту, уложили в постель, устроили совет. Одни считали, будто остров лежит на юге, другие – на севере. Офицеры боялись попасть в какое-нибудь устойчивое течение в сторону Индий, откуда они пришли, очутиться в зоне ветров, месяцами дующих с востока на запад. Они предлагали идти на север или на юг, искать попутные ветры.

– Мы будем здесь пробиваться к острову! – сказал адмирал. Голос его дрожал, озябшее тело сжимали судороги.

– Нам нельзя рисковать, ибо никто не знает, что ждет судно на севере и на юге, – добавил командир.

– Где искать остров? – спросили пилоты.

– На востоке. Не беда, если пройдем мимо него. Там есть земля, идите туда!

Больше Колумб не сказал ни слова. У него начался приступ лихорадки.

Ориентируясь по солнцу и звездам, каравелла вторые сутки упорно боролась с ветром и волнами. Порою люди думали, будто Сатана не дает приблизиться к земле, гонит в океан. Колумб вспомнил о нем на