Руны земли - Георг Киппер

Инги не чувствовал ярости и той темноты в глазах, с которой раньше бросался в драку. Оттар ждал первого удара.

Инги шагнул вперед и ударил сбоку в левое колено Оттара, тот, конечно, легко отбил слабую попытку щитом и в ответ со всей силы рубанул Инги сверху, так что тот чудом успел поймать его меч краем щита. Треснул обод, полетели щепки. Воины одобрительно загудели. Оттар нанес хороший удар. Но Инги, потеряв свою вялость, с полуприседа шагнул вперед и ударил под колено Оттара. Тот, поддернув высоко ногу, остался невредим. И вот уже меч Оттара свистит над макушкой Инги, а тот в ответ, кажется, сейчас достанет Оттара в беззащитные ребра. Клацнули зубами опытные воины. Инги должен был сразить, но Оттар, нырнув вперед, успел подставить щит под самую рукоять меча. Инги, теряя равновесие, отпрыгнул назад и опять стал крепко. Оттар нанес два сильнейших удара, так что щит Инги едва не разлетелся, но им еще можно было защищаться. Инги успел отступить, так что Оттар на втором ударе зря потратил силы, в ответ Инги также лишь слегка задел щит Оттара.

Они постояли, тяжело дыша. Пот тек по лицу Инги, Оттар был разгорячен, но не выглядел уставшим. Всем показалось, что Инги не хватит сил. Оттар сглотнул и слегка придвинулся к Инги, так что осталось всего полстопы до удобного для удара расстояния. Инги сдвинулся чуть в сторону и опустил меч, ожидая нападения. Оттар прыгнул, нанося удар сверху. Инги отпрянул под разящей рукой влево и, отбив удар щитом, нанес удар в правое бедро Оттара. Тот успел увернуться и в ответ неловко шваркнул мечом по щиту Инги. Инги не отступил, а, наоборот, шагнул вперед.

Расстояние между ними было такое малое, что следующим ударом снизу вверх Инги бил скорее навершием рукояти, а не лезвием, которое осталось меж щитов направленным вниз. Оттар одновременно ударил перекрестьем меча Инги в лицо, но рука его застряла в расщепленных лохмотьях щита, которым тот успел поддеть запястье противника. Инги отклонился, и они замерли, глаза в глаза, сдерживая щитами и мечами друг друга.

– Ты дышишь как умирающий, Инги! – усмехнулся Оттар и попробовал ударить Инги правым локтем. Тот отшатнулся, и они отпрыгнули друг от друга, только меч Инги успел порхнуть вверх, вырвавшись из зажима между щитами.

Здесь вдруг люди бросились в круг и встали между ними, хватая за плечи. Инги не понял, в чем дело, и попытался вырваться. Тойво крикнул ему в лицо, что он победил. Инги видел, что Оттар поранил руку о край его щита, но не поверил, что этим все и кончится. Эрлинг схватил его за кисть и крепко держал, направляя его меч вниз.

– Ты победил, ты победил, Инги! – крикнул Эрлинг.

– Инги – форинг вадландцев! – закричал Кнут, поднимая над головой секиру.

– Инги – наш форинг! – поддержали его Хотнег и Тойво, потрясая копьями.

Инги поверх плеч вставших между ними людей смотрел на побелевшее лицо Оттара – глаза того затуманились, он сделал шаг вперед, и стало видно, что, отбросив щит, он левой рукой сжимает горло. Тут Оттар начал оседать и упал лицом в снег между расступившимися воинами. Торфинн-лекарь склонился над ним.

Хавард объявил Инги победителем. Тот склонил голову и увидел, что у него чуть выше колена пропорота штанина и кровь течет по обмоткам в сапожок. Его могли признать проигравшим чуть раньше, но эту рану не заметили, а меч Инги успел рассечь Оттару горло, когда они оттолкнулись друг от друга.

Инги развернулся и пошел к дому. Его догнал Тойво и заставил надеть рубаху и торку. Видимо, сапожок Инги переполнился, и большие ярко-красные пятна оставались за ним на белом-белом снегу.

* * *

Дни становились все короче. Вот уж люди стали готовиться к главному празднику года, к йолю, когда боги сойдутся на свою вечную игру света и тьмы.

Забавы с большим кожаным мячом, набитым шерстью, на льду Олхавы заканчивались все раньше. Отряд Гримов, пришедших осенью на зимовку в Алдейгьюборг, каждый день на утоптанном снегу участвовал в соревнованиях с мячом, и всем уже привычны стали их умелость и упорство в достижении победы. Грим-старший был высок и ловок, но и другие его люди были быстры и сообразительны, а игравший в их рядах прусский купец был посноровистее многих воинов Эйстейна.

Против Гримов становились все более сильные отряды. Друзья Эйстейна-конунга, форинги старшей дружины, следили за Гримами со все большим вниманием. Сильный соперник вызывает уважение. По вечерам разговоры за столами теперь шли о том, что происходило на льду. Спорили на победу, злились от проигрышей. Словно не было ни конунга Хрольфа на Дуне-реке, ни кирьялов на севере Кирьялаботнар, ни свеев в Эйстрасалт, ни йотунов в восточных лесах, ни хазарских купцов, ни гутландских гостей. Игра в большой кожаный мяч на маленьком участке льда заставляла забыть все дела и опасности окружающего мира.

Дроттнинг Исгерд всегда ставила на гостей, а вслед за ней и воины ее небольшой дружины. Пока ей везло, везло и ее воинам. Но сегодня случился особый день. Сегодня сам Хальвдан со своими соратниками вышел на лед Олхавы помериться силой и умением с вэрингами Альгиса-прусса.

Конунг Эйстейн любил смотреть за игрой в большой мяч. Ему нравилось видеть проявление жажды победы и терпеть собственное томительное переживание. Сегодня началось самое захватывающее соревнование, и многие гости, сославшись на дела, уже ушли смотреть, как Хальвдан, его сын, со своими людьми справится с Гримами и их людьми.

Эйстейн не стал делать вид, что сегодня есть дела поважнее, чем состязание на льду, и сам вышел на берег реки посмотреть, как дела у сына.

День уже не просто клонился к закату – солнце село за святилищем Висельника Иггдрасиля[145], и только розовые облака светились над черной кромкой леса, а залитый лиловым светом противоположный берег Олхавы медленно погружался в синие сумерки. Игроки с трудом уже видели мяч, и игра вот-вот должна была закончиться.

Но пока борьба была в самом разгаре. Толпа зрителей кричала и прыгала, конунг увидел со спины свою жену. Она стояла среди служанок и подруг, покачивая тяжелым подолом длинной шубы, руки прижала к груди и даже смешно подпрыгнула на месте, глядя на быструю передачу мяча. Волна тепла окатила сердце Эйстейна, он шел и смотрел на женщину, рядом с которой вдруг нашел покой. Смерть Асы, матери Хальвдана, заставила его бросить дом и уйти беспокойной дорогой рыб, топить печаль в