Богова делянка - Луис Бромфилд

всегда подписывался «Твой любящий супруг». Честность и чувство собственного достоинства не позволяли ему разыгрывать пылкую страсть или романтическую влюбленность перед молодой женщиной, на которой он женился на склоне лет, когда страсти давно остыли. Она была его Сюзан, хорошенькая, добродетельная, наивная, пустая и подчас легкомысленная, обожавшая наряды и всякие побрякушки. В его отношении к ней было что-то рыцарское, пристойное, почти отцовское.

«Моя любезная супруга! — снова писал он. — Я испытываю некоторые сомнения относительно того, будешь ли ты счастлива в этом новом краю, по причине житейских трудностей и малочисленности женщин. Правда, есть тут несколько особ женского пола, которые вполне обжились на новом месте, но при всех своих достоинствах они не блистают ни происхождением, ни воспитанием, и добродетели, которыми они могли бы похвастаться, свойственны скорее скромным матерям семейства, чем дамам общества. Боюсь, что тебе волей-неволей придется проводить большую часть времени в обществе своего преданного супруга, и по этой причине надеюсь, что ты продолжаешь внимательно читать книги, которые я преподнес тебе перед отъездом. Это удивительно красивый край, изобилующий интереснейшими явлениями природы и материалом для тех, кто интересуется ботаникой. Ты получишь возможность прибавить много новых листов к твоему гербарию. Боюсь, что многие из новоселов в этом краю потерпели неудачу на Востоке страны и теперь ждут сказочных удач».

Закончив письмо жене, он открывал большую книгу и записывал на ее желтоватых страницах в строго определенном порядке то, что было израсходовано за день, температуру воздуха в шесть утра и в полдень, все, что ему удавалось заметить в течение дня на своем участке интересного в отношении флоры и фауны. Затем он отмечал, насколько продвинулась расчистка леса, и заканчивал краткими философскими размышлениями по поводу новых поселенцев, которых ему пришлось встретить, и поведения Джеда и Генри.

«Вчерашний и позавчерашний дни истратил на поездку во Фримонт, где купил двух отличных телок, за которых заплатил по семнадцати долларов каждая, и трех свиней и одного борова (свиньи — семь долларов каждая, боров — девять долларов). Пройдет год, и мы обрастем хозяйством».

Но больше всего его интересовали Джед и Генри, потому что в его философской лаборатории они служили объектами изучения. Работая бок о бок, он непрерывно наблюдал за ними, пытался определить, какие изменения претерпевал их внутренний мир под влиянием новых условий на новом месте. Наблюдения свои он записывал в дневнике с желтоватыми страницами, отмечая, что оба, Джед и Генри, становятся менее замкнутыми и более откровенными, что классовое чувство улетучивается постепенно из их сознания и что, меньше ощущая разницу между собой и своим хозяином в воспитании и образовании, они становятся все более полезными и более самостоятельными в своей работе. Вместе с тем он не мог не отметить, что отсутствие развлечений делает их хмурыми и раздражительными, что Генри, всегда славившийся искусством разводить интриги на людской половине, просто пропадал без подходящего материала, поскольку единственный материал в его распоряжении был Джед, человек невозмутимый и солидный. И еще он отметил, что Генри и Джед временами становятся вспыльчивы, потому что, как объяснил ему Генри, им нужна баба.

Много лет спустя, читая этот старый дневник, Джонни прочел следующую запись: «Сегодня строго поговорил с Генри, сказал, чтобы он прекратил заглядываться на миссис Уэйлер — она порядочная женщина, любит своего швейцарца-мужа, и я не допущу, чтобы кто-то из моих людей обольстил ее».

Покончив с писанием, Полковник какое-то время читал, а затем, выкурив трубку и выпив стаканчик портвейна, гасил свечу и ложился спать.

* * *

В конце мая они посадили кукурузу в красно-бурую землю вокруг домика, а к сентябрю у них были расчищены от деревьев и подлеска уже десять акров и проложена дорога от домика до проселочной дороги, которую в поселении именовали пышно «Онарский тракт». Свою дорогу Полковник обсадил акациями, разросшись, они образуют прекрасную благоухающую в пору цветения аллею, где пчелы будут собирать в мае нектар. Потом они пристроили к домику еще две комнаты — кухню с большими полатями, где должны были поместиться Генри и Джед, и спальню для самого Полковника, Сюзан и ребенка.

В ноябре нарочный привез письмо, в котором сообщалось, что Сюзан разрешилась мертворожденной девочкой, что сама Сюзан очень больна и доктор Брендон не советует ей на зиму глядя выезжать в Огайо.

Все лето и до самых холодов новые поселенцы продолжали прибывать в поселенье Пентленд: целые семьи, только что сочетавшиеся браком пары, молодые люди, даже две девушки, поступившие в услужение — одна из них к Уэйлеру на постоялый двор, и вскоре население Пентленда, согласно данным блокгауза, насчитывало уже двести восемьдесят семь душ. В марте Джед выехал на волах, Баке и Бэрри, в Мэриленд, чтобы привезти Сюзан и ее служанку, а также остававшуюся еще мебель и библиотеку Полковника и, кроме того, двух кровных кобыл и жеребца, которые должны были разделить с Бэль бревенчатую конюшню, выстроенную на дальнем конце четырехугольного двора, еще только намеченного Полковником.

В апреле Полковник записал в дневник: «Генри соблазнил служанку с постоялого двора Уэйлера, миловидную девку, и ходит к ней ночевать по субботам. Нрав его заметно смягчился. Женщины на новых местах нужны не меньше, чем кров и очаг. Хорошо будет снова иметь возле себя Сюзан. При удаче она должна добраться сюда до троицына дня».

Сюзан прибыла до троицына дня вместе с кобылами и жеребцом, книгами и винами.

Ей было двадцать четыре года, она была пухленькая и хорошенькая, с маленькими мягкими ручками и маленькими ножками, которыми очень гордилась, и, когда она увидела, что в ее салоне пол все еще земляной, так как во всем округе до сих пор не достать досок, на глазах у нее выступили слезы; однако, поскольку она была наделена не только легкомыслием, но и легким нравом, то уже в тот же вечер, после того как распаковали и поставили на место клавесин (поближе к очагу, чтобы не покоробился от сырости), она уселась за него и очень мило сыграла и спела «Ах, на Запад хочу, где гнездо у орла», и, глядя на нее, Полковник почувствовал себя по крайней мере вдвое моложе. Весь вечер она была оживлена и весела, рассказывала о том, как они ехали по трудным дорогам и плыли по реке. По своей молодости, легкомыслию и легкому характеру она просто не заметила трудностей и смотрела на свое путешествие как на забавное приключение. Джед, по ее мнению, кончит тем, что женится на Марии Саведж — служанке, которую она привезла с собой, —