Ольвия - Валентин Лукич Чемерис

Дарий хотел было сказать: «Уничтожение моста на Истре — это наша верная гибель», — но промолчал. Нахмурился, засопел, лицо его — почерневшее и исхудавшее — окаменело. В шатре стояла такая тишина, что слышно было, как тяжело дышит царь.

Полководцы замерли в ожидании беды.

Гобрий побледнел, прикусил губу, но открыто смотрел царю в глаза. От своего совета он не думал отказываться.

Дарий гневно посмотрел на него, с мгновение посопел, а потом с шумом вздохнул (это указывало, что вспышка гнева у царя царей миновала), и полководцы тоже облегченно вздохнули.

Ни на кого не глядя и ни к кому конкретно не обращаясь, Дарий буркнул: «Надо хорошенько поразмыслить, как нам обеспечить свое возвращение». Не сказал — бегство, а всего лишь — возвращение.

Глава одиннадцатая

Голова предводителя Анахариса

Теперь уже Тапур вел главные скифские силы. После угроз Дария и требований дать бой владыка Иданфирс весело сказал на совете:

— Вожди мои! Мужи мои! Приветствую вас с первой победой: персидский царь просит у нас битвы. У него уже нет сил гоняться за нами, и он, дабы сберечь свое достоинство, просит битвы!

Вождь Таксакис поднял свою тяжеленную, окованную железом дубину, с которой никогда не расставался, и прогудел басом:

— Надо уважить просьбу чужого царя и дать то, чего он хочет: битву! Я готов!

— И я готов! — сказал Скопасис.

— И я готов! — сказал Тапур.

— Дадим битву, но… но не сейчас, — ответил Иданфирс и хитро прищурил глаза. — Немного-немного позже. Когда персы подступят совсем близко. Еще поводим их, потерзаем, а тогда будет в самый раз. А сейчас поступим вот как. Вождь Скопасис со своим войском пойдет на запад к Истру для переговоров с ионийцами, которые защищают царский мост. Его нужно во что бы то ни стало разрушить и отрезать Дарию все пути к бегству, чтобы он навсегда остался в наших степях. Вождь Таксакис со своим войском пойдет на север, обойдет незаметно главные персидские силы и выйдет им в тыл. Вождь Тапур со своим войском и моими отрядами будет стоять к персам лицом и держать их в постоянном напряжении. Отряды, которые Дарий посылает в разные стороны за водой и провиантом, — уничтожать! Персам не давать покоя ни днем, ни ночью, кусать их, дергать, тревожить и держать на одном месте. Или водить по кругу, пока Таксакис не зайдет им в тыл, а Скопасис не разрушит мост на Истре. А уж тогда дадим персам то, чего они от нас хотят, — битву! Одну-единственную — и последнюю!

***

Зной.

Ни дождичка в Скифии, ни облачка на небе.

Солнце — яростное и неистовое, печет и печет, словно нанялось.

Желтое марево колышется в степях.

Горит степь под палящими лучами, выгорает. Пусть печет Колаксай злее, донимает сильнее, пусть задыхаются без воды в чужих степях персы, пусть подыхают от жажды!

Не справится небесный бог — огонь поможет. Травы стоят сухие, пусти искру — заревет в степи пламя, взметнется огненный вал до неба… Словно голодная саранча, движутся враги по выжженной земле, задыхаются от горячего пепла, падают кони, пешие… Воды… И кажется персам, что и вода вместе со скифами убегает на север.

А та, что остается…

О, это страшная вода!

Один из персидских отрядов наткнулся в покинутом лагере на колодец. Такая холодная, такая вкусная была в нем вода. Триста душ напились. До последней капли вычерпали колодец, а потом страшные корчи повергли персов на землю… Пило триста, лишь десяток еле-еле добрался до своих… Умирать…

Страшная скифская степь!

Другой отряд отправился искать хоть какую-то пищу и наскочил на засаду. Откуда взялись степняки, из-под земли выскочили или с неба упали, персы того толком и не поняли.

— Ар-р-р-а-а-а!!!

Закружился, завертелся мир в смертельной круговерти.

Стрелы, как злые осы, жалили чужаков отовсюду, а откуда они брались, понять было трудно.

— Ар-р-р-р-а-а-а-а!!! — во всю свою могучую глотку кричит Тапур. — Рубите персов! Колите!!! Топчите конями! Вытирайте об их чубы свои руки!!

Меч так и мелькает в его руках. Наотмашь рубил чужаков, кому сносил голову, и она камнем летела на землю и подпрыгивала, брызжа и фыркая кровью, кого с плеча до самого коня разрубал, кого наискось рассекал… За ним молча и яростно рубился предводитель Анахарис.

— Ну как, предводитель, погуляем?! — кричал ему вождь.

— Погуляем! — отвечал Анахарис.

Сойдясь вплотную, стена на стену, скифы и персы оглушали друг друга боевыми кличами своих родов и племен. Смешалось все: кони, люди, крики победы, стоны, возгласы радости и предсмертные вопли… Бились пешие и конные, рубились мечами, у кого были мечи, кололи ножами, у кого были ножи, пронзали друг друга копьями, у кого были копья… Раненых затаптывали кони, но раненых было мало. С коней падали только мертвыми.

Персы бились упрямо и яростно, лавиной наседая на скифов, надсадно кричали, подбадривая себя криками.

А вскоре и сил уже не стало кричать. Только хрипели…

— Персиде наконец-то глотку забило! — закричали скифы. — Погодите, чужие пришельцы, мы еще повытираем свои руки о ваши чубы!

Распаленный боем, Тапур ворвался в самую гущу, где от пыли, поднятой конями, и дышать было нечем. Вертелся на коне, отбивая удары с обеих сторон, сам рубил… В смертельной давке персидские и скифские кони бились грудь в грудь, ржали, кусали друг друга за шеи, и всадники, перегнувшись, сцеплялись в поединках, душили друг друга и тоже кусались…

Тапур скрестил свой меч с мечом сотника-здоровяка, но тот отбил удар и сам напал. Был он опытным рубакой и необычайно сильным. Отбив нападение вождя, он ринулся вперед, и его меч, рассекая воздух, полетел на Тапура. Тапур, сделав вид, что падает с седла, метнулся под брюхо коня и вынырнул с другой стороны, держась за повод. Мгновение, и он уже в седле и со всего размаху разрубает сотника пополам… И тут сбоку налетел на Тапура перс в шлеме с пышным султаном из перьев. Его длинный и тяжелый меч взлетел вверх, сверкнул на солнце сталью и стремительно полетел на голову вождя…

— Тапур, берегись!!! — хотел было крикнуть Анахарис, но в горле у него все пересохло, и он не сумел и языком шевельнуть. Только видел, как чужой меч летел на голову вождя…

И Анахарис, напрягшись, прыгнул со своего коня на Тапура, прикрывая его собой, и в то же мгновение, как он